26 апреля 1915
От жертвенности Розы-Креста до истерзанной Сербии - неблизкий путь, но именно такое путешествие вам придется проделать сегодня утром вместе со мной.
Эта страна оказалась наиболее восприимчивой к болезнетворным астральным вирусам - тем самым, что выплевывала в вышестоящий мир омерзительная Сущность, о которой я писал вам в одном из предыдущих писем. И эта повышенная восприимчивость имеет свои причины.
Давным-давно в горах Сербии жил один злой колдун - человек, для которого все его знания служили исключительно средством достижения своекорыстного интеллектуального наслаждения, которое он из них с успехом извлекал. Он смог настолько возвыситься над уровнем обычного человеческого сознания, что банальные мирские блага уже не интересовали его. Для него весь мир был не более чем презренным местом, от которого следовало держаться подальше, а живущие в нем люди - всего лишь насекомыми, не заслуживавшими его внимания, если только они не могли служить достижению его корыстных целей.
Он считал себя чем-то вроде божества, и столь усердны были его эгоистичные труды, что обрати он свои знания на благо человеческой расы, частью которой являлся он сам, он действительно мог бы стать подобным богу. Но эгоистичные и злые существа никогда не стремятся к божественному. И в лучшем случае они могут лишь на одну ступеньку возвыситься над человеком. Гусеница может превратиться в бабочку, но если ей ненавистен солнечный свет и воздух высших сфер, то лучше её крыльям вовсе не отрастать.
Так вот, этот человек, этот колдун-эгоист узнал, что используя определенные магические заклинания, он может призвать к себе элементальные сущности, а затем с их помощью создать астральные существа - хотя и бездушные, но подпитываемые его собственной энергией.
И тогда в его жизни началась полоса настоящего, активного служения злу.
Он подыскал себе место в горах, которое счел достаточно надежным убежищем, и затем соответствующим образом намагнитил окрестности своей хижины, превратив её в центр сосредоточения астральных сил. Одной из идей, которые он вызвал к жизни для своей собственной защиты, было его право на единоличное владение этой территорией.
Но владелец этой горной местности, где обосновался колдун, решил, что окрестности его хижины - превосходное место для охоты на диких зверей, водившихся в тех местах, и вскоре тишина уединенных магических изысканий колдуна была нарушена громом выстрелов охотничьих ружей, а сами охотники даже дерзнули пересечь своими нечестивыми телами тот незримый круг, что колдун провел по границе своей территории.
Это говорит о том, что он был не таким уж и всесильным, поскольку если бы он трудился в своей хижине на благо всего человечества, ни один из представителей этого человечества не смог бы осквернить это место. Убежища Учителей Сострадания надежно ограждены от непрошенных вторжений.
Движимый яростью и разочарованием, он призвал проклятья на головы охотников и на всю округу и с помощью своей Черной магии создал существ, способных исполнить его проклятья. Он создал их на поверхности земли равно как и под землей, и в воздухе, и каждому из них дал особое поручение, пригрозив страшными карами в случае неповиновения. Таким образом, свои способности он использовал именно так, как Закон, в соответствии с которым трудятся настоящие Учителя, категорически запрещает их использовать.
Ему все же удалось заставить охотников убраться из этих мест, но существа, которых он вызвал и которых создал, так и остались там по причине ли его недостаточного знания, или же недостатка ответственности, чтобы самому прогнать или уничтожить их.
И когда он умер в довольно преклонном возрасте ста двадцати лет, и существа эти освободились от надзора его воли, они все равно продолжали оставаться там в полу-одушевленном состоянии, в нижних слоях астрального мира.
Прошло сто или более лет, и над Европой разразилась невиданная война. И когда вместе с нею из незримого мира пришли злые духи, ища себе добычи и удовольствий, эти старые астральные чудища тоже пробудились от своей спячки и присоединились к ним; и вся округа, проклятая злым колдуном, оказалась отравленной ядовитым дыханием этих существ, чьею единственной raison d'etre является ненависть одного человека к людям, потревожившим его в то время, когда он занимался своим преступным делом.
Я не собираюсь описывать здесь процесс, с помощью которого он создал эти сущностей и наложил на всю округу свое злое заклятие, потому что не намерен выдавать этому погрязшему в эгоизме миру знаний, с помощью которых он сможет только умножить число своих будущих страданий. Мне хотелось бы только, чтобы вы поняли, что Сербия - действительно опасное место. Потому-то оно и было избрано в качестве эпицентра, из которого началось распространение разрушительных волн великой войны.
Сербы - храбрый народ, и к тому же они ничего не знают об обрушившемся на них астральном бедствии. Они стали добычей злых сил, потому что последним было легче до них добраться через ту область, отмеченную древним проклятьем.
Людям новой Расы пришло время узнать, что в астральном мире встречаются такие вещи, которых следует избегать. Если бы некоторые учителя не поведали людям так много, в этом предостережении, возможно, не было бы необходимости; но увы, мир уже успел приобрести настолько четкое представление о том, что внутри и за пределами их собственного мира существует другой мир, что их естественное любопытство начинает представлять угрозу для них же самих, и потому необходимо предупредить их, чтобы они не шутили с невидимым, пока их бескорыстная преданность себе подобным еще не настолько велика, чтобы они могли изучать незримый мир без риска быть смертельно укушенными той змеей, что притаилась там среди цветов.
Старый колдун отправился в те сферы, где ученые эгоисты могут продолжать свои исследования, уже не будучи стесненными ограничениями плотной материи; но у дверей следующего перерождения его уже поджидает ответственность за всё то, что он содеял в горах Сербии во время своей предыдущей земной инкарнации. Когда он снова вернется в ваш мир, его новое тело станет жертвой всех тех напастей, что он сам же создал, всеми силами пытаясь защитить себя от других людей, которые, однако, обладали такими же правами, что и он сам.
Держитесь подальше от Сербии, пока она не очистится от этой заразы - вы, чья работа не связана непосредственно с уничтожением этой чумы. Но иное дело те целители и другие ученые, что сознательно отправляются туда, чтобы спасти расу от грозящих ей кошмаров, - им принадлежит вся честь и вся слава войны и мира, ибо они по доброй воле согласились (их высшие сущности согласились) стать орудиями служения миру.
Я уже говорил, что злые элементалы боятся ученых; и хотя ученые борются с этой чумой, используя материальные средства, сила их воли и их бескорыстных намерений распространяется за пределы их материальных действий, влияя также и на невидимый мир, наполняя его живительной энергией, хотя их объективный разум даже не подозревает о его существовании.
Да, честь и хвала ученым!
27 апреля 1915
Я говорил вам о распятии, через которое проходит сейчас душа расы. А теперь я хочу рассказать об Иуде, который продал эту расу за тридцать сребренников.
Читатель этой книги, будь ты иудаистом, христианином, индусом или магометанином, если тебе хоть что-нибудь известно о процессе инициации души, то ты должен знать, что евангелическая драма - неважно, исторический ли это факт или миф, трактуй её сам, как тебе хочется - это правдивое описание процесса посвящения.
И неотъемлемой частью этого процесса является предательство Иуды. Без него чаша горечи не была бы полна, а она всегда должна быть наполненной до краев, пьет ли её душа расы, душа отдельного человека, или же душа Христа.
"Отец мой, для чего Ты меня оставил?" - эти слова были на устах многих искалеченных солдат на этой страшной Голгофе, на которой оказалась распята вся раса.
Все эти трудные месяцы - с августа и до весны - раса несла свой тяжелый крест, и теперь в апреле её пригвоздили к этому кресту и оставили умирать. На кровоточащие брови надвинут терновый венец, гвозди вонзились в ступни и ладони, вместо воды поднесен уксус, и теперь с миллионов губ срывается крик: Или, Или, лама савахфани!"
Предательства Иуды никак нельзя было избежать, как и деяния Тифона. Не будь Иуды, история была бы неполной. Если бы Тифон не убил Осириса, не смог бы восстать Гор - его сын.
Но, несмотря на всё это, я все-таки стою здесь - спрятавшись за завесой невидимого, как, возможно, сказали бы некоторые недоброжелатели - и прошу мир смягчить ужасную кару Иуде, насколько это будет в его власти. Вспомните, не сам ли Он сказал на кресте: "Отче, прости им, ибо не ведают, что творят"?
Ничто из Нагорной Проповеди, ничто из священных писаний Востока, ничто в анналах всего мира не может сравниться по своему величию и духовной значимости с этими восемью словами - "Отче, прости им, ибо не ведают, что творят!"
Те, кто грешат сейчас против расы, действительно не ведают, что они творят. Они опьянены яростью разрушения, они обезумели от сознания собственной вины; но они не могут знать всего того, что они делают. Только посвященные души среди немцев смутно догадываются, что на самом деле натворила Германия.
И все же я говорю вам - прощайте и жалейте их, ибо им выпала ужасная роль, и страдания их будут безмерны.
Пусть не пугает вас то, что тысячами гибнут ваши братья по крови, и даже когда вы почувствуете, что вы тоже убиты своею духовной сопричастностью, помните, что в конце концов должно восторжествовать Добро, потому что раса находится сейчас на стадии подъема. И кровь её пролита не напрасно.
Разве не знала человеческая раса, делясь хлебом с Германией во время последней вечери, что именно Германия предаст ее? Раса знала.
И подсознательные сущности людей в том страшном июле знали и видели в снах, что близится тяжкое испытание. Помните? Еще до того, как эта драма разразилась на Голгофе народов, она уже успела отзвучать во многих наиболее чувствительных душах.
О том, что Германии суждено предать мир, было заранее написано в ее душе; но если мир и дальше будет продолжать ненавидеть ее за это предательство, в сердце человеческой расы откроется рана, которая будет болеть еще тысячу лет. "Отче, прости им, ибо не ведают, что творят".
Признать необходимость существования зла в системе Космоса еще не значит примириться с этим злом. Простить грешника - не значит умалить его грех. Несовершенный разум неспособен понять суть ужасного Закона равновесия сил, и потому Стражи священного знания до сих пор были столь сдержанными в своих публичных высказываниях.
"Необходимо, чтобы зло приходило в этот мир; но горе тому, через кого зло приходит", в тысячах церквей повторялись эти слова; но вторая половина этой фразы всегда понималась гораздо лучше, чем первая "Необходимо, чтобы зло приходило в этот мир".
Будучи тем, что она есть, Германия никак не могла не предать расу накануне этого распятия. Было предначертано, что раса человеческая должна быть предана, и ни одна другая нация, кроме Германии, не могла сделать этого.
Тифон должен был убить Осириса, повинуясь закону своего собственного бытия. И теперь Изида - великая Мать, Женское Начало Мира - стеная, бродит по земле, разыскивая части тела своего мужа.
А части эти разбросаны на тысячи миль по всей линии фронта. Изида и в самом деле осталась вдовой.
И коль скоро каждый человек является воплощением великого Архетипа, то есть сейчас и человек, ставший воплощением Предателя. Это - Вильгельм Германский.
Болезнь, долгое время разъедавшая его мозг и послужившая одной из причин его мании величия, стала тем уязвимым местом, местом, не охраняемым светильниками магического круга Европы, через которое в мир смогли проникнуть силы зла. Истинно: горе тому, через кого приходит зло!
И говоря теперь, что мир не должен ненавидеть нацию, которую Зло избрало своею пособницей, я вовсе не призываю проявлять сентиментальную слабость, когда скорое завершение всех этих событий станет уже очевидным. Но мир хотя бы в целях самозащиты должен сделать так, чтобы Германия никогда больше не смогла повторить своего предательства. Конкретные пути достижения этой цели я оставляю на усмотрение специалистов, ибо я всего лишь скромный дух и говорю с вами, сидя в своем безопасном убежище за завесой невидимого.
29 апреля 1915
В своем стремлении сдерживать плохую карму Германии я вовсе не пытаюсь нарушить Закон справедливости, Закон причины и следствия. Наоборот.
Ваше понимание Закона кармы должно быть весьма поверхностным, если вы так и не поняли, что время - это тоже один из факторов. Многие вполне платежеспособные фирмы в одночасье разорились бы, если бы все их вкладчики вдруг одновременно потребовали бы свои деньги обратно. Плохая карма Германии - это её моральная и финансовая задолженность. Дайте же ей немного времени, чтобы успеть приспособиться к абсолютно новому образу мышления.
На днях я случайно услышал, как вы обсуждали со своим другом5 гипотезу о том, что воспринятый Германией неверный лозунг "Deutschland uber Alles", будучи беспрестанно повторяемым, смог заслонить собой реальные факты и что человеческая раса, возможно, восходит сейчас к эре разума, когда достаточно мощная концепция, пусть даже ложная, будет способна изменять факты, подстраивая их под себя.
Поживем, увидим.
Мысль о том, что Германия и немцы превыше всего остального мира, настолько глубоко укоренилась в умах этой расы, что вытравить её оттуда будет очень непросто.
Как вы сами заметили, истории известна и другая раса, объявившая себя "избранной" Богом, и за это самонадеянное утверждение рассеянная по земле, ставшая бездомным народом, да и единым ли народом вообще?
Попытка создать что-либо, говоря об этом, как об уже существующем, сама по себе не нова. Утверждение и отрицание используются, и весьма успешно, современной школой мыслителей, полностью игнорирующих существующие в природе факты.
Теперь, отрицая и игнорируя природные факты, мы можем либо ослабить на определенное время и в определенной степени воздействие природы на нас самих, либо наоборот, потерпев неудачу на этом поприще, стать в большей степени чем когда бы то ни было игрушками в руках природы, в силу одного только сознания собственного провала.
Целитель от христианской науки, не справившийся с лечением и честно признавшийся в этом, может либо продолжать настаивать на своих способностях, несмотря на свой явный провал, либо окончательно потерять уверенность в себе и в утверждениях своей науки, или же он может пересмотреть в свете фактов и то и другое и заняться подлинным изучением тайн природы и разума.
Германия может избрать любой из этих трех путей, после того как убедится в истинности древнего изречения мудрейшего из людей о том, что взявший меч от меча и погибнет.
Пытались ли вы когда-нибудь убедить немца в чем-то, что он считает неверным? Вижу, что пытались. И что, смогли ваши аргументы убедить его в том, что он тоже может ошибаться? Боюсь, что нет.
Сейчас Германия и в самом деле превратила себя в великую нацию, просто постоянно постулируя свое величие и превосходство во всех отношениях. Но её ошибка состоит в том, что она попыталась доказать это на практике. Пытаясь доказать какой-либо тезис, вы тем самым молчаливо признаете, что утверждение противоположное вашему также имеет под собой какую-то почву, и если вы не в силах подтвердить свою собственную точку зрения, вы признаете себя побежденным, если, конечно, вы не немец. Немец, если даже убедить его против его воли, продолжает оставаться при своем мнении.
Если факты не подтверждают его собственных взглядов, значит эти факты - ложные. Но теперь факты - истинны, и Германия действительно во всех отношениях не превосходит все прочие нации на земле. Конечно, она может выставить больше орудий и больше солдат, чем, скажем, два или три каких-нибудь других государства, это - факт, который мы с готовностью признаем; но превосходство в количестве орудий и солдат - это всего лишь превосходство в орудиях и солдатах. Его не назовешь превосходством во всех отношениях.
Германия высказывалась в том отношении, что правда есть сила. Что ж, пусть попробует доказать свою силу, а уж потом мы побеседуем о том, сколько же в силе правоты.
За несколько лет до того, как я покинул землю, я был сильнее подавляющего большинства своих знакомых; но если бы на этом основании я решил отправить их всех в нокаут и поснимать с них часы, то потом вся моя сила была бы нужна мне только для того, чтобы перемещать свое шестифутовое тело из угла в угол в пространстве тюремной камеры. Часы бы я снял, но сохранить их при себе всё равно бы не смог, потому что моя индивидуальная сила в конечном счете оказалась бы сломленной силой того общества, в котором я жил. Точно так же и с Германией.
Большинство людей считают себя выше своих друзей и знакомых, и втайне досадуют на то, что их друзья и знакомые этого не признают. Но даже будучи уверенными в своем предполагаемом превосходстве, они, как правило, не пытаются утвердить свое превосходство ударом в подбородок.
И если я сам начну считать себя выше всех людей и всех ангелов, то на самом деле при этом ни в чём их не превзойду, разве что выявлю свое дурацкое самомнение.
Если даже христианский ученый, сломав себе ногу, будет утверждать, что нога у него в полном порядке, существующего факта это не изменит. Но с тем, что сила этого утверждения может помочь ему скорее справиться с травмой, нельзя не согласиться. Часто это действительно срабатывает.
Самомнение Германии добавило ей энергии и сделало её материальное настоящее более грандиозным, чем её материальное прошлое; но это никак не могло доказать её "всестороннего" превосходства, разве что она смогла бы убедить в этом весь мир, заставив его признать свое подчиненное положение. Немцы - недостаточно авторитетные адвокаты, потому что всегда преувеличивают значение фактов, свидетельствующих в их пользу, и оспаривают факты, говорящие против них.
Им настолько непонятен критический разум других, более критически настроенных рас, что они, пытаясь переубедить их, просто настаивают на своей точке зрения, и таким образом становится изначально пристрастными.
Но одну службу миру Германия все-таки сослужит; она сделает его сильнее. Это трагическая услуга, которая обернется против самой же Германии. Многие отцы своей слепой жестокостью делали своих сыновей еще более жестокими, чем они сами. Многие люди, раня своих друзей, получали в ответ удар ножом в самое сердце. Друг может стать более ожесточенным, чем раньше, но на пользу ли это ему? Возможно. Опыт - вещь полезная. Человек растет не только через удовольствия, но и через боль. И если жестокость Германии сделает европейские расы более сильными, они все от этого выиграют - все, кроме Германии. Доктора, который дает слишком горькое лекарство, часто просто спускают с лестницы, при этом даже не заплатив за визит.
Был однажды такой ученый-"психиатр", который говорил, что его дочери незачем учиться играть на фортепьяно; достаточно ей внушить себе, что она пианистка, и она действительно ею станет.
Так вот, Германия выступает сейчас в роли той самой дочери, которая доверилась этому учению, а в результате превратилась в кошмар для всех соседей. Она и себя подвергает опасности, поскольку ее могут просто выселить за нарушение общественного порядка.
Также и группа индивидуумов, настаивая на чем-либо, не обязательно добивается результатов, пропорциональных своей численности.
Помните, что я писал вам о белых и черных магах, что двое, стремящихся к добру, имеют силу четырех, но двое, действующих вместе во имя зла, обретают силу всего лишь полутора человек? А чего же сейчас добиваются совместными усилиями немцы? Только лишь блага для себя - в точности как черные маги.
Немецкое чванство так глубоко въелось в немецкую душу, что немцы теперь искренне верят в то, что завоевывая и порабощая другие страны, они тем самым оказывают им услугу. Нет, я нисколько не преувеличиваю. Я слышал, как сами немцы говорили об этом, причем без всякого намека на шутку.
В сумасшедших домах полным полно людей, мнящих себя царями, но вот появляется новый пациент, который объявляет себя Царем царей. Так вот, даже такие пациенты не так убеждены в своей царственности, как убеждены в ней немцы. Если бы факты определялись одной только убежденностью, эти люди действительно были бы царями. Но что же на самом деле? Для самих себя - они цари, столь же убежденные в том, что немцы - "превыше всех", как и те цари в соломенных венцах, что сидят в сумасшедших домах.
Бесполезно спорить с царем в соломенном венце. Ведь у него в руках неоспоримый аргумент - корона из соломы. Разве вы сами не видите? И если вы не приветствуете его надлежащим образом, он просто отворачивается и уходит прочь.
Но даже "царя" из сумасшедшего дома можно вылечить и вернуть ему здравый ум - такой же, как у других людей. Именно этого я и желаю Германии. И этого же желают Германии Учителя, ибо Германия занимает в анналах Учителей высокое место. Царь в соломенном венце поддается ложной идее собственной царственности, но не теряет свою душу. Он остается бессмертным сыном Божьим. Его дух столь же чист, как мой или ваш. Он лишь впал во временное заблуждение, как правило, вызываемое чересчур долгими размышлениями над кажущимися несправедливостями и неуважением. Нечто похожее происходит и с Германией.
Когда идея собственного превосходства начала отравлять разум этих благородных людей, они еще не были великой нацией. Они чувствовали, что с ними обращаются несправедливо и не проявляют должного уважения. И единственной отдушиной для их уязвленного эгоизма остался мир разума, где убеждение играет огромную роль. Они отвернулись от мира и начали сплетать себе соломенные венцы. Они были царями, и каждый, кто не замечал этого, был недостоин чести стать их другом.
Но затем, когда их помешательство стало буйным, пришел великий доктор - Война и изолировал их в сравнительно тесном пространстве; но маленькие люди, которых они сбили с ног своим первым ударом, всё ещё лежат, распростершись, на земле и пока не могут прийти в себя. Потомкам этих царей придется возместить ущерб. Закон для наций ещё более строг, чем закон для отдельных людей.
Кто осмелится заявить, что у государства нет никакой морали? Может ли государство быть духовно подчиненным человеку? Не более чем Планетарный Дух подчинен государству. Существует космическая мораль, и каждого, кто нарушает её - будь то государство или человек - рано или поздно ждет расплата. Карма - это Закон.
29 апреля 1915
Вчера, проходя вдоль линии фронта, где стоит, сдерживая своего могущественного противника, великая французская армия, и повсеместно отмечая дух отваги и решимости, сливавшийся как бы в сплошную бесконечную линию живого света, я вдруг заметил в надземных сферах знакомое лицо.
Я остановился, очень обрадованный этой встречей, и сильфида - а я встретил именно сильфиду - также остановилась, приветствуя меня улыбкой.
Помните, в своей предыдущей книге я рассказал вам историю сильфиды по имени Мерилин - знакомую человека, изучавшего магию и жившего на rue Vaugirard в Париже?
Именно Мерилин я повстречал тогда над той светлой линией, указывающей путнику в астральных сферах место, где солдаты la belle France сражаются и умирают за тот же самый идеал, что вдохновлял когда-то Jeanne a'Arc - выдворить из Франции чужеземцев.
- Где твой друг и учитель? - спросил я сильфиду, и она указала мне вниз на окоп, от защитников которого явственно исходили излучения решимости победить.
Я здесь для того, чтобы не расставаться с ним, - сказала она.
- Здесь ты тоже можешь разговаривать с ним? - спросил я.
- Я всегда могу с ним говорить, - ответила она, - все это время я была ему очень полезна - и ему, и Франции.
- Франции? - переспросил я с возрастающим интересом.
- О, да! Когда его командир хочет узнать, что затевается на этом участке фронта, он часто спрашивает об этом моего друга, а мой друг спрашивает меня.
"Действительно, - подумал я, - французы очень вдохновенный народ, если уж офицеры их армий ищут наставлений в царстве невидимого! Разве не было похожих видений у Jeanne?"
- А как ты сама добываешь нужную информацию? - спросил я, подойдя поближе к Мерилин, которая на этот раз выглядела гораздо более серьезной, чем несколько лет назад, когда мы встретились в Париже.
- Да, что тут особенного, - ответила она, - просто спускаюсь туда и смотрю по сторонам. Я знаю, на что следует обращать внимание, это он меня научил, - а когда я приношу ему новости, он сторицей вознаграждает меня тем, что дарит мне ещё большую любовь.
- А ты? Ты всё ещё любишь его так, как прежде?
- Как прежде?
- Да, как тогда в Париже.
- Должно быть, время тянется для тебя слишком медленно, - ответила мне сильфида, - раз о том, что было всего лишь несколько лет назад, ты говоришь - "как прежде".
- Так что же, для тебя несколько лет ничего не значат?
- Для меня - ничего, - ответила она, - я живу долго.
- А ведомо ли тебе будущее твоего друга? - спросил я.
На лице Мерилин отразилась растерянность, и она медленно произнесла:
- Обычно, я знала всё, что должно было с ним случиться, потому что могла читать его волю, а всё случалось именно так, как он хотел; но с тех пор, как мы попали сюда, мне кажется, что он утратил прежнюю силу воли.
- Утратил собственную волю?! - воскликнул я удивленно.
- Да, потерял ее; теперь он постоянно молится какому-то великому Существу, которое любит гораздо больше, чем меня. Он все время повторяет одну и ту же молитву: "Да будет воля Твоя!" Но ведь до сих пор всегда была его воля; а сейчас, - как я уже говорила, - он ее потерял.
- Но, возможно, - сказал я, - с волей получается так же, как однажды было сказано о жизни, что тот, кто теряет свою волю, тот, напротив, воистину обретает её.
- Надеюсь, он тоже скоро её обретет, сказала она, - раньше он всегда давал мне интересные поручения, и я помогала ему добиваться того, что требовала его воля, а теперь он только и делает, что все время отправляет меня туда. А мне там совсем не нравится!
- Почему?
- Потому что там есть что-то такое, что угрожает моему другу.
- И как к этому относится его воля?
- Знаешь, даже об этом он каждый день говорит великому Существу, которое любит больше, чем меня: "Да будет воля Твоя!".
- А думала ли ты о том, что и сама можешь научиться этой молитве? - спросил я.
- Иногда я повторяю её вместе с ним; но я не знаю, что это означает.
- И ты никогда не слышала о Боге?
- Я слышала о многих богах: об Изиде и Осирисе, о Сете, о Горе - сыне Осириса.
- А может быть это кому-то из них он говорит: "Да будет воля Твоя!"?
- Нет, нет! Это совсем не те боги, к которым он обращался во время своих магических занятий. Похоже, что ему удалось отыскать какого-то нового бога.
- Или же он вернулся к самому древнему из всех богов. - предположил я. - Как же он Его называет?
- Отче наш, сущий на небеси.
- Если ты тоже научишься говорить нашему Отцу, который на небесах: "Да будет воля Твоя!", - сказал я ей, - это поможет тебе скорее обрести ту душу, о которой ты мечтала и которую ждала, когда мы виделись в прошлый раз в Париже.
- Как же наш Отец сможет мне помочь?
- Это Он наделил душами людей, - сказал я.
Глаза сильфиды заблестели каким-то почти очеловеченным блеском.
- А мне Он мог бы дать душу?
- Говорят, что Он может всё.
- Тогда я попрошу, чтобы Он дал мне душу.
- Но для того, чтобы попросить Его о душе, недостаточно просто повторять ту молитву, которую повторяет твой друг.
- Он только говорит - ...
- Да, я знаю. Предположим, ты будешь повторять это вслед за ним.
- Я буду повторять, если ты объяснишь мне, что это значит. Я хочу делать все так, как делает мой друг.
- Когда мы говорим нашему небесному Отцу: "Да будет воля Твоя!", - сказал я, - это значит, что мы отказываемся от своих собственных желаний, от стремления к удовольствиям, к любви или к счастью, или к чему-нибудь еще, и складываем все эти желания к Его ногам, жертвуя ради Него всем, что мы имеем или надеемся иметь, потому что любим Его больше, чем самих себя.
- Очень странный способ для того, чтобы достигать исполнения собственных желаний, - сказала она.
- А это делается вовсе не для исполнения собственных желаний, - ответил я.
- Тогда для чего же?
- Просто из любви к небесному Отцу.
- Но я не знаю никакого небесного Отца. Кто это?
- Это Источник и Цель существования твоего друга. Это Тот, кем в один прекрасный день снова станет твой друг, если сможет всегда повторять Ему: "Да будет воля Твоя!".
- Тот, которым он снова станет?
- Да, потому что когда он соединяет свою волю с волей небесного Отца, небесный Отец живет в его сердце, и оба они сливаются воедино.
- Значит, небесный Отец - это в действительности Истинная Сущность моего друга?
- Даже величайший из философов не смог бы выразиться более точно, - подтвердил я.
- Тогда я тоже люблю небесного Отца, прошептала Мерилин, - и теперь я целыми днями буду повторять Ему: "Да будет воля Твоя!".
- Даже если Его воля разлучит тебя с твоим другом?
- Как же она может разлучить меня с моим другом, если Отец - это его собственная Истинная Сущность?
- Хотелось бы мне, чтобы все ангелы понимали всё так же, как и ты, - сказал я.
Но Мерилин уже отвернулась от меня, полностью погруженная в свои думы, снова и снова повторяя с радостной улыбкой на лице: "Да будет воля Твоя! Да будет воля Твоя!"
"Воистину, - сказал я себе, - продолжая свой путь вдоль светлой линии, - тот, кто поклоняется Отцу как Истинной Сущности своего любимого, уже обрел душу".
1 мая 1915
Однажды ночью, когда умолк шум битвы, и полная луна освещала своими лучами истоптанную землю, заполненные людьми окопы, по-весеннему нежную зеленую траву и неброско раскрашенные цветы, я столкнулся лицом к лицу с могущественным Существом, закутанным в темную мантию. Неторопливой и величественной походкой двигалось оно вдоль передовых позиций.
Увидев меня, существо остановилось. Остановился и я, пораженный его грациозностью, высоким ростом и окружающим его ореолом царственности. Его лицо было скрыто от меня.
- Кто ты, - спросил он, - блуждающий здесь в этот час, как будто погруженный в раздумья?
- Я - человек, которому о многом надо подумать, ответил я, а этот час более всего подходит для размышлений.
- И о чём же ты размышляешь?
- О войне - той, что под нами.
- И о чём же ты думал, когда мы встретились?
- Я думал о мире, - сказал я, - и спрашивал себя о том, как можно остановить эту кровавую бойню.
- Закономерный вопрос, - сказало царственное Существо, - быть может, я смогу тебе чем-нибудь помочь.
- Почему бы тебе не сбросить свое покрывало? - предложил я. - Я привык видеть лица тех, с кем разговариваю.
Существо отбросило край мантии, закрывавший его голову, и я увидел лицо, выражение которого даже затрудняюсь описать. В нем отражались сила и злоба и еще странная красота, одновременно и недо-, и сверхчеловеческая. На нем как бы застыли вечная боль и вечная борьба; но в глазах горел огонь воли, поразивший меня своей силой.
- Кто ты? - спросил я.
- Какая разница, кто я, - ответило Существо. - Я тот, кто пришел, чтобы разрешить загадку, занимающую твои мысли.
- Но ты не похож на ангела мира, - сказал я, - скорее, ты похож на тех, кто своими руками еще больше разжигает пожар войны.
- Именно поэтому я и разбираюсь в том, как следует восстанавливать мир. Что может знать о мире миролюбивое существо? Только воину известен смысл этого слова.
- Я готов выслушать всё, что ты мне скажешь, - ответил я ему, - поскольку вижу, что тебе известно кое-что о Законе.
- Я - один из исполнителей Закона, сказал он, - и я знаю, как можно вернуть мир на Землю.
- Ты расскажешь об этом мне?
- Для этого я и пришел сюда, и для этого встретился с тобой, - ответил он.
- А как ты обо мне узнал?
- Я знаю всех самых сильных тружеников и еще многих из тех, кто менее силен. Ты из числа сильных.
- То, что ты говоришь, - слишком большая честь для меня, - сказал я, - ведь я - всего лишь скромный солдат в армии исполнителей Закона.
- Скромность - свойственна великим, - заметил он, пристально глядя мне в глаза, как будто стараясь определить, какой эффект произвели его слова.
- Кто бы ты ни был, - сказал я, - а я догадываюсь, что существо ты необычное, знай, что вопрос о моем личном статусе уже давно перестал входить в сферу моих первостепенных интересов.
- Вот поэтому ты и можешь послужить интересам мира.
- Тогда говори, - попросил я.
Некоторое время он смотрел на меня огненным вопрошающим взглядом, а затем спросил:
- Ты устал от войны, от трудов войны?
- Меня больше утомляет мое сочувствие к страждущим.
- И ты хотел бы, чтобы они перестали страдать?
- Временами мне кажется, - сказал я скорее сам себе, нежели ему, - что ради прекращения всех тех ужасов, что творятся там внизу, я с удовольствием отдал бы свою собственную жизнь.
- Свою жизнь? А что ты имеешь в виду, говоря о собственной жизни?
- Я имею в виду сознание своей свободы и свободу своего сознания.
- Неплохое определение для жизни подобных тебе существ, - отметил мой собеседник. - Так ты в самом деле готов пожертвовать своей жизнью ради мира?
- С радостью, если, конечно, это действительно сможет спасти мир.
- Такое возможно.
- Тогда не мог бы ты перейти сразу к делу? - потребовал я. - Я чувствую, что ты собираешься сказать мне что-то важное.
- Что же может быть важнее, - возразил он, - чем принесение в жертву во имя мира такой жизни, как твоя?
- Продолжай.
- Есть способ, - сказал он, - освободить людей там внизу от дальнейших страданий, пожертвовав тем, что ты называешь "сознанием свободы и свободой сознания".
- И вновь я говорю тебе - продолжай.
- В моих силах, - сказал он, подходя всё ближе ко мне, и впиваясь в меня своими горящими глазами, в моих силах так повлиять на умы людей в сражающихся армиях, в армиях по обе стороны фронта, что они откажутся продолжать войну друг с другом.
- И предадут каждый свою родину?
- И восстановят мир, - поправил он меня.
- А какая роль во всем этом будет отведена мне?
- Очень важная роль.
- Ты опять говоришь загадками.
- Что ж, я объясню, - ответил он. - Но чтобы ты понял меня, я должен сначала рассказать тебе о том, кто я такой. Я - один из тех, кто служит Добру тем, что противостоит ему, и придает ему тем самым ещё большую силу и активность.
- Так я и подумал. А теперь, можешь ты сказать мне прямо, для чего тебе понадобился я?
- Я хотел предложить тебе следующее. Если ты действительно хочешь, чтобы эта бойня прекратилась - а она длится уже достаточно долго, чтобы достичь той цели, которой служу и я - залить весь мир кровью, причинить ему такие разрушения, каких не исправить потом и за десять лет созидательного труда, пробудить всю ту ненависть и все те дурные страсти, что гнездятся в сердце человека - если ты хочешь, чтобы эта бойня прекратилась, то у меня есть средство, которое может её прекратить.
- Да, но при чем тут я?
- Я уже давно за тобой наблюдаю, - сказал он, - и вижу, с каким усердием ты следуешь принципам, данным тебе твоим Учителем.
- Тогда почему ты спросил меня при встрече, кто я такой?
- Только для того, чтобы как-то начать разговор.
- Так, так, - сказал я.
- Я наблюдал за тобой, - повторил он, - и понял, что с твоей силой и твоими познаниями ты мог бы принести огромную пользу, если бы переменил свои симпатии и примкнул к нам. Твое сознание свободы возросло бы еще больше.
- Но это сознание свободы было всего лишь моим определением жизни! Я полагал, что стараясь приспособить свое собственное суждение к ограниченности моего разума, ты скажешь мне, что потеряв свою жизнь, я обрету ее.
Едва заметная улыбка слегка исказила морщинистое лицо стоявшего передо мною существа.
- А ты был бы нескучным помощником, сказал он, - подумай еще раз, прежде чем отказаться от моего предложения.
- Ты предлагаешь мне сделку, - ответил я, - но так и не сказал мне прямо, в чем же она заключается. А я - старый юрист и потому привык соблюдать формальности.
Улыбка тут же слетела с лица моего собеседника, и он сказал мне:
- Если ты станешь одним из нас, я остановлю эту войну.
- А ты можешь?
- Могу.
- Как?
- Я тебе уже говорил.
- Но то лекарство, которое ты предлагаешь, - хуже самой болезни, даже если предположить, - в чем я лично сомневаюсь, - что пациент согласится его проглотить.
- Значит, ты не согласишься пожертвовать собой, даже если я докажу тебе, что смогу выполнить свою часть сделки?
- Не соглашусь.
- Значит, на самом-то деле судьба мира тебя мало заботит!
- Ты говоришь как настоящий немецкий пропагандист, - сказал я ему.
- Ты хочешь сказать, что они рассуждают так же логично, как я, - уточнил он.
- Я всегда удивлялся, - ответил я, - в какой это школе они так здорово освоили такую логику.
- Так ты отказываешься от моего предложения?
- Мне непонятно, почему ты вообще стал тратить на него свое время и силы.
- В любом случае об этом не стоит жалеть, само общение с тобой - это уже настоящее удовольствие.
- Я уже слышал раньше, что дьявол великий льстец.
- Дьявол просто очень вежлив.
Мы стояли, глядя друг на друга оценивающим взглядом. Он действительно был интересным объектом для изучения.
Давай забудем на время о том, что у нас разные идеалы и разные цели, сказал ему я, - и поговорим просто как два разума...
- Равные по своей силе, - вставил он.
- Как два разума, - повторил я. - Скажи мне, почему, стараясь привлечь меня на свою сторону, ты решил сыграть на моей любви к миру и на моей готовности пожертвовать собой ради него?
- А на чем еще я мог бы сыграть?
- Но ведь должно же у меня быть какое-то слабое место, какой-то тайный грех, используя который твой острый ум мог бы попытаться меня пленить.
О, я слишком умен для того, чтобы искушать тебя при помощи твоих скрытых слабостей, ибо ты полон решимости бороться с ними! Таким способом сбить тебя с пути невозможно. Только тех, кто недавно встал на этот путь можно без труда свалить, играя на их недостатках. Но с душами более великими мы боремся, используя их же добродетели.
- Продолжай, - попросил я, - мне это и в самом деле интересно.
- На земле говорят, - продолжил он, что ободрать кошку можно разными способами. Так же и нейтрализовывать работников, что служат Учителю, за которым следуешь и ты сам, тоже можно по-разному. Когда мы не можем сбить работника с пути при помощи его дурных страстей: его ненависти, злобы, жадности, похоти, зависти или страха, нам иногда удается ослабить его при помощи его благородных страстей: его любви, его преданности или готовности к самопожертвованию.
- Благодарю за откровенность, - сказал я. - А теперь мне остается лишь пожелать тебе спокойной ночи.
И я продолжил свой путь, говоря сам себе вполголоса:
- Воистину, змея - коварнее всех тварей полевых, и человеку нужна вся его мудрость, чтобы противостоять ей.
7 мая 1915
И все-таки они продолжают нападать на нас - грозные силы Тьмы и Зла, всеми силами стремящиеся выплеснуть на мир свою ярость и насытиться кровью убитых.
Меня не было рядом с вами несколько дней - совершенно не было времени. Вы думали, что время для меня уже ничего не значит? Пока что это не так. Если бы время для меня ничего не значило, я не смог бы говорить с вами, как говорю сейчас - в определенном промежутке времени. А если бы я преодолел пространство, то не смог бы поместиться рядом с вами в вашей комнате.
В течение тех шести дней, что вы меня не видели, я был и здесь, и там, и повсюду в Европе, побывал даже в Азии, поскольку мир подвергся нападению со всех сторон.
Немногим раньше я говорил вам, что мы уже отогнали полчища зла. Но они собрались с силами и снова ринулись в атаку, может быть не такую мощную, как первая, но зато более отчаянную и еще более яростную.
На этот раз целью их атак стали Соединенные Штаты и вообще весь континент той древней вымершей Расы, которая многие столетия назад питала их кровью во время своих магических ритуалов, тот континент, на котором после всех этих долгих трудов должна родиться новая Раса.
Если бы я всегда помнил о Законе ритма, то знал бы заранее, что приливная волна зла нахлынет снова, и что нам придется сражаться с нею еще раз. Даже сейчас она может найти свежие силы и предпринять еще одну атаку, хотя она неизбежно будет еще слабее.
Те злые существа, которых мы уничтожили - уничтожены и до поры до времени нас больше не потревожат; но уничтожили мы совсем немного в сравнении с количеством тех, кто еще остался и способен действовать. Помогите же нам своими мыслями.
Многие наши друзья на земле за последние несколько дней потеряли уверенность или очень устали. Но вы держитесь!
Каким будет твой день, такой будет и твоя сила, о Мир, за который мы сражаемся, и для которого мы завоюем в конце концов венец мира и братства!
Как я уже говорил раньше, мир сейчас претерпевает муки обряда посвящения. Испытание водой, испытание воздухом, испытание огнем - через всё это должен пройти мир, прежде чем он сможет занять свое место среди Посвященных в звездной Иерархии. Пути назад больше нет, и мир не имеет права на неудачу. Если он не выдержит испытания, то вскоре в круге Зодиака появится вакантное место. Но он выдержит.
Я снова повстречал то злое существо, о котором писал вам в самом начале этой серии писем. Теперь он мечется в ярости, упоенный властью, которую дает ему его положение. Пока его час еще не пробил, он всеми силами старается самоутвердиться.
Уже близка развязка, и если теперь я прихожу к вам не так часто, как раньше, то только потому, что не могу слишком часто покидать свой пост.
Никогда не теряйте мужества. Ваша вера, как и прежде, должна быть свидетельством признания всё ещё невидимых вам вещей.
Эта вторая схватка с силами Тьмы сделает нас еще сильнее, а их - слабее.
Я знаю много такого, о чём не могу рассказать вам, поскольку вы ещё недостаточно сильны, чтобы воспринять эти вещи; но помните об одном - Закон ритма всегда остается в силе, это - Закон законов, и после этой бури обязательно наступит соответствующая ей полоса затишья, после всей этой агонии будет отдых и покой любви. Когда вся ненависть будет израсходована, на её место придет Любовь.
Не испытывайте ненависти, но стойте непоколебимо, просто отбивая все направленные против вас атаки. Не расходуйте понапрасну своих сил. Они вам будут нужны снова и снова. И если мы используем вас в качестве материальной опоры, отталкиваясь от которой своими эфирными стопами, мы можем преодолевать гораздо большее пространство, то только потому, что вы сами предложили себя на служение миру, и ваши услуги были приняты. Помните об этом.
Сейчас еще не время говорить о награде, но Закон справедливости всегда стоит на страже.
Укрепляйте, насколько это возможно, дух тех, на долю которых выпали слишком большие страдания, и мы укрепим вас. Ангелы, которых вы видели прошлой ночью, - это охранители тех, кто служит Учителям. Каким будет твой день, такой будет и твоя сила.
Я подскажу вам одно заклинание, которым вы можете пользоваться во время грозы и отчаяния: обратитесь к пребывающему в вас Духу и повторяйте - "Во имя её дорог, что ведут к добру, и её шагов, что все ведут к миру".
Только в контакте с разумом, с желанием и материей Дух борется и страдает. А в его собственном доме всегда царят мир и благодать. Когда буря начнет реветь слишком громко, постарайтесь возвыситься до этого дома и войти в него, там вы найдете покой и тишину.
Не выпускайте свое тело из-под контроля. Если вы ослабите свой контроль над материей, вы уже не сможете служить материальной опорой, а ведь именно сейчас те, кто окончательно переходит жить в астральный мир, испытывают на первых порах очень большие трудности.
Оставайтесь спокойной, уверенной и уравновешенной. Будьте не зыбучим песком, но скалой.
Вот и всё на данный момент.
Эта работа над письмом позволила отдохнуть и мне, и вам. И я ещё вернусь.
8 мая 1915
Если бы вас было не так легко напугать, если бы вы не выходили так быстро из пассивного состояния, в котором только вы и можете воспринимать мои слова, если бы любой, даже самый легкий шок не возвращал вас сразу же к вашему нормальному объективному сознанию, то я еще вчера рассказал бы вам о гибели "Лузитании", а не ограничился бы одними намеками на эту катастрофу.
Вы прекращаете писать сразу же, как только ваш мозг начинает работать, это вполне естественно; но, как видите, это ограничивает мою возможность передавать вам определенные сведения.
Мы были рядом в тот момент, когда судно тонуло. Нас было несколько, включая того, кого мы называем Прекрасным Существом.
Будьте мужественны. Это единственный совет, который я могу дать вам сейчас, да разве что еще могу посоветовать вам пока оставаться в Америке. Ту пользу, которую вы могли бы принести в Англии, сейчас перевешивает одно обстоятельство, которое станет вам понятным еще до середины августа.7
Если вы заглянете в то письмо, в котором я рассказывал вам о великом существе Мысли, проходившем вдоль немецкой линии обороны и внушавшем тем из них, кто в состоянии был Его понять, мысль о безнадежности их дела, то вы увидите, что в нем я призывал вас следить за последствиями. Так вот, эти отчаянные и безрассудные атаки, предпринимаемые немецкой нацией на всех направлениях, и есть следствия данного события.
15 мая - очень важная дата.8 Нет, сверх этого я вам больше ничего не скажу.
Силы добра одержат победу.
Скоро до вас дойдут тревожные новости из Европы. Но, что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие. Мы делали и делаем всё, что в наших силах.
Спасибо вам за то, что вы сделали для моего друга и ученика. ... Но вы можете сделать для нас еще кое-что. ...
Есть много такого, чего вы не понимаете, но что понятно нам. Путь посвящения тернист для всех. Любите друг друга - вы, идущие этим путем. Это облегчает дорогу.
11 мая 1915
Вы сможете принести нам гораздо большую пользу, если не отступите перед чувством скорби, вызванным этим кризисом и охватившим ныне весь мир.
Каждый день старайтесь возвыситься до уровня духа, подняться над физическим миром, над желаниями астрального плана, над низшим уровнем разума и так далее, все выше и выше, к Источнику всей жизни и всей мудрости.
Каждый день специально выделяйте время для этого упражнения. Используйте иудаистское заклинание, которым вы пользовались и раньше, а чтобы придать ему силу, совмещайте его с занятиями йогой, в которых у вас также имеется большой опыт. Такое сочетание двух систем придаст вам еще большую силу, поскольку оно позволяет избежать слишком тесной идентификации истинной сущности с какой-либо конкретной расой или какой-либо эпохой, что неизбежно ограничивало бы ваши способности. Оккультное развитие и оккультные способности принадлежат всем эпохам и всем расам. Знание новой Расы, которая вот-вот должна появиться, будет включать в себя все системы прошлого, извлекая из каждой то, в чём она превосходит все остальные.
Не скатитесь опять в то болото депрессии, из которого мне пришлось вас сегодня вытаскивать. Вам вовсе не обязательно умирать тысячу раз, для того чтобы понять, что такое смерть. Мне же кажется, что вы и так слишком глубоко погрузились в пучину вселенской скорби. Так что восстаньте духом, хотя бы немного.
Ваше сострадание не станет менее искренним, даже если вы не будете умирать от жалости каждый день.
Ваша настоящая работа начнется только после войны, когда мир сможет и захочет прислушаться к учению о братстве. Не сгорите раньше времени, - вот вам мой совет и совет моего Учителя, который передает вам его через меня.
Учителя тоже очень обеспокоены этим кризисом, однако же Они не теряют присутствия духа. Они знают, что после бури должно наступить затишье, и не утрачивают своей веры.
Как сможете вы помочь кому-либо, если постоянно будете находиться в состоянии той ужасной депрессии, что охватила вас в последние дни? Вам не следует обращаться за помощью к кому бы то ни было, кроме нас. Вы знаете, где нас найти. И поэтому ваш долг укреплять слабеющий дух и слабеющую веру тех, кто не получил еще тех гарантий, которые получили вы.
Это письмо - не упрек, но урок для вас. Я вовсе не призываю вас вернуться к эгоистичному покою, отстранившись от всех бедствий сегодняшнего дня, и позабыв о судьбах мира. Я сам никогда не забываю о мире. Я тружусь днем и ночью. Но какую пользу я бы смог принести тем истерзанным войной душам, которые попадают к нам сюда, если бы всякий раз при встрече с ними начинал рыдать? Да никакой. Напротив, я стараюсь, чтобы они становились сильнее, видя мою силу, и воодушевлялись моей надеждой.
И если я говорю вам, что настоящая ваша работа начнется только после войны, это отнюдь не значит, что в данный момент вам вовсе ничего не следует делать. Ничего подобного. Вы можете сделать многое, причем в обоих мирах. Но если вы сами будете умирать от ран, которые здесь увидите, и если вы позволите, чтобы вас затянуло в омут отчаяния, то как же вы будете вытаскивать из него других?
Я не могу повторять каждый раз, что эта война - инициация для мира. Из пепла старого мира восстанет новый, просветленный мир мир-феникс. И мне бы хотелось, чтобы и вы восстали вместе с ним.
Агония не может длиться вечно. Сейчас она особенно ужасна, но это значит только то, что уже близка развязка.
Когда я говорил вам, что здесь вопрос уже решен, это вовсе не означало, что и на земле война должна окончиться уже через пару дней. Изучите причину и следствие. Вспомните самые различные взлеты и падения, подчиненные закону цикличности. Приливная волна должна истощить свои силы, ударившись о берег, и только потом она начинает сползать обратно в море.
Сохраняйте спокойствие. Сохраняйте веру, как хранят её Те, чья задача - поддерживать веру во всем человечестве.
Когда вы говорите, что будете страдать до тех пор, пока страдает мир, вы говорите так, как и подобает нашему ученику, и другого решения мы не приемлем. Но помните, что, страдая, человек должен оставаться сильным. Мы не хотим, чтобы вы уклонялись от приобретения опыта; но вы должны овладеть этим опытом и использовать его, а не допускать, чтобы он овладел вами и использовал вас.
Когда я недавно писал вам об Америке, разве я не упомянул об "Американце, который стоит на страже этой ночью", о старом Аврааме Линкольне, который отринул Небеса, ради того, чтобы охранять и защищать ту землю, за которую отдал жизнь? Пусть мысль об этом придаст вам сил и уверенности.
И у других стран, которые вам дороги, тоже есть свои невидимые стражи. Свои Охранители есть даже у той страны, которую вы не любите, и они следят за тем, чтобы эта страна не зашла настолько далеко, чтобы не суметь потом вернуться в лоно человеческого братства. Там тоже есть души, которые прекрасно понимают, что их страна уже достигла того предела, превысить который - значит окончательно превратиться в изгоя среди других народов. Даже в Америке есть немцы, которые это осознают. И если бы я сейчас назвал для примера имена некоторых из них, вы были бы очень удивлены.
Хорошо, что американские немцы могут ощутить негативное отношение американцев к этому недавнему акту пиратства в нейтральных водах. Пусть это заденет их за живое. Для них это единственный способ усвоить этот урок.
Неужели вы думали, что диктуя вам эту книгу, которая должна быть опубликована после войны, я внушал свои мысли только вам одной? Нет, я внушаю свои мысли и другим людям тоже.
Через несколько дней после того, как я рассказал вам о стоящем на страже Аврааме Линкольне, одна газета опубликовала на своих страницах рисунок, изображающий президента Вильсона, за спиной которого стоит призрак великого Линкольна. Думаете, это простое совпадение? Нет, не совпадение. Просто я внушал свои мысли и мысли стоящих за мной Учителей еще и другим умам, помимо вашего. Я - труженик астрального мира. Влиять на умы людей - это одна из возложенных на меня обязанностей, и потому мне приходится часто перемещаться с места на место, чтобы быть там, где я необходим; но я нигде больше не пробовал писать так, как пишу сейчас с вашей помощью. Правда, я пытался это делать, но без особого успеха. Редко можно найти хорошего "секретаря", который мог бы писать под диктовку из другого мира, ибо он должен уметь отличать мысли диктующего от своих собственных мыслей, объективных и субъективных, а также обе эти категории мыслей от мыслей безответственных существ, любящих совать свой нос в земные дела.
Вы хотите знать, почему я не рассказываю вам больше никаких историй? Расскажу обязательно, но не ранее своего следующего визита.
13 мая 1915
История, которую я собираюсь рассказать вам сегодня, - довольно грустная, но ведь мы пишем о войне.
Это произошло через три дня после гибели "Лузитании". Покинув горы и долины разоренной войной Франции, я отправился через море, чтобы быть там, где в тот момент я был нужнее всего.
Приближаясь к месту катастрофы, я встретил душу ребенка, которая бродила потерянно, ища кого-то. Это была девочка с грустными и испуганными глазами, примерно лет двенадцати.
- Могу я чем-нибудь тебе помочь? - спросил я, беря её за руку, чтобы она прекратила на время свои бесплодные метания и задержалась около меня.
- Я потеряла маму, - сказала она. - Где моя мама?
- Я не знаю, - ответил я. - Давай искать вместе!
Перепуганной душе очень часто бывает трудно отыскать в астральном мире другую душу, тогда как спокойная душа обычно справляется с этим без особого труда. Точно так же и на земле: когда мы пытаемся в спешке отыскать кого-либо, кажется, что его намеренно удерживает вдали от нас чья-то невидимая рука.
Продолжив свой путь вместе с ребенком, я встретил еще много таких же сбитых с толку душ. И все они кого-то или что-то искали.
- Где мы? - спросил ребенок. - Я думала, мы едем в Лондон.
- Разве ты не знаешь, что ваш корабль затонул?
- Значит я и в самом деле утонула, когда упала в воду?
- Да.
- А я думала, что мне это все приснилось, - я ведь тогда спала.
- Да, ты спала, но то, что ты утонула, - не было сном.
- А где же я тогда?
- Ты в другом мире.
- В другом мире. Я думала, другой мир - на небесах.
- Да, небеса - это тоже другой мир.
- Значит, сейчас я в каком-то другом месте? А здесь не очень плохо?
- Нет, в самое мрачное место ты не попала, - сказал я, - а постепенно ты найдешь дорогу и на небеса.
- Но почему я утонула? Почему наш корабль утонул? Это был такой красивый корабль, мне так нравилось играть на палубе!
- Корабль затонул потому, что Германия воюет с Англией.
- А что же я-то им сделала? Зачем меня утопили?
- Чтобы доказать, что Англия - не единственная хозяйка на море.
- А я-то здесь причем?
- Ты ни при чем, дитя мое. Ты здесь абсолютно ни при чем. Просто ты стала случайной жертвой.
- Но кто же нас потопил?
- Капитан подводной лодки.
- Наверное, он очень плохой человек.
- Трудно представить, чтобы такое мог сделать человек хороший.
- А почему я никак не могу найти свою маму? Она тоже утонула?
- Этого я пока не знаю.
- Значит, ты тоже не все знаешь?
- Конечно, всего я знать не могу.
- Но ты же ангел?
- Нет, я не ангел.
- А кто же ты?
- Человек.
- Ты тоже утонул?
- Нет, я ушел в этот мир уже три года назад.
Девочка заплакала. Вы думали, что после смерти дети никогда не плачут? Умершие дети плачут очень часто. Разве вы сами не заплакали бы, узнав, что вы утонули, после того как проснулись и не нашли рядом свою маму?
Я тоже чуть не расплакался вместе с нею, потому что у меня тоже были дети, и один из них умер совсем малышом.
- Но почему же мне пришлось вот так утонуть. Наверное, я была очень плохая, просто я не знала об этом? - спросила малышка.
- Нет, я думаю, что ты была не такой уж плохой.
Пролетая над бурным морем, мы увидели труп женщины. Он плыл лицом вверх, освещенный бледным светом. Девочка тоже могла его разглядеть, хотя и не так хорошо, как я.
Доводилось ли вам когда-либо видеть живого ребенка, рыдающего над мертвым телом своей матери? Если подобное зрелище кажется вам печальным, то не вдвойне ли печально видеть, как живая душа ребенка рыдает над телом матери, душа которой уже отлетела? Мне эта сцена показалась одной из самых душераздирающих из всех, что мне когда-либо доводилось наблюдать.
- Пойдем, моя маленькая, - сказал я, - твоей мамы здесь нет.
Немного поодаль мы увидели тело ребенка. Оно тоже плавало лицом вверх, залитое тусклым светом. Я сразу понял, чье это тело. Поняла это и девочка. "Теперь оно совсем некрасивое!" - сказала она.
- Пойдем, дитя мое, - повторил я, - нам надо найти твою маму.
Но, казалось, что этот плавающий в воде предмет прочно удерживал её возле себя. Тело действительно выглядело некрасивым, хотя стоявшая рядом со мной душа была прекрасной, несмотря на всю свою грусть.
- Что с ним теперь будет? - спросила она испуганным шепотом.
- Не знаю.
- Как ты думаешь, его где-нибудь похоронят?
- Если его найдут, то похоронят.
- А ты можешь подсказать им, где его искать?
- Да, но если мы будем ждать, пока кто-нибудь сюда придет, мы можем совсем потерять твою маму.
Мы встретили множество мечущихся над водой женщин - матерей, искавших своих детей; жен, которые искали своих мужей; некоторые просто искали свои потерянные тела; некоторые же просто бродили бесцельно, охваченные печалью и недоумением.
- Как грустно умирать, - сказала девочка.
- Умирать не всегда грустно, - возразил я, - иногда смерть бывает прекрасной.
- А где тот человек, который нас утопил?
- Ты хочешь его видеть?
- Я хочу, чтобы он увидел меня.
- Он будет видеть тебя во сне до конца своей жизни, - сказал я, - всё равно, доживет ли он до старости, или же умрет завтра.
Тут мы заметили впереди женщину. Она шла нам навстречу, заламывая свои бесплотные руки.
- Где моя девочка? Где моя девочка? - повторяла она снова и снова.
- Мамочка, я здесь! - закричала малышка и обе слились в объятиях.
- Я тебя нашла! Я тебя нашла! - повторяли вновь и вновь мама и дочка, не выпуская друг друга из объятий.
Желая хоть немного умерить их печаль по поводу всего происшедшего, я не сразу с ними расстался.
- Пойдемте со мной, - сказал я им, как только они снова обрели способность слушать меня.
- Куда?
- Нам лучше быть подальше отсюда.
- Я хочу домой, - сказала девочка.
- Теперь у нас нет дома, - сказала мать, - мы - в другом мире.
- Значит, вы тоже поняли, что произошло? - спросил я её.
- Да, я знаю, я знаю!
- Не присоединитесь ли вы ко мне? - повторил я.
- Вы - ангел? - спросила мать, точно повторив вопрос своей дочери.
Я объяснил ей, кто я, и что я здесь делаю.
- Значит, нам уже ничем нельзя помочь? спросила женщина.
- Я для того и пришел сюда, чтобы оказать вам необходимую помощь.
- Но куда же нам теперь идти?
- Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.
Во время нашего разговора к нам подошла еще одна женщина, тоже искавшая своего потерянного ребенка; а затем подошел еще один ребенок - не её, - искавший свою мать.
Должен вам сказать, что я и сам толком не представлял себе, как мне быть со всеми этими растерянными и напуганными душами. Куда я мог отвести их, чтобы они смогли отдохнуть и утешиться?
Вся астральная область вокруг Земли наполнена скорбью и плачем. Только самым сильным и самым решительным душам под силу сразу же подняться над всем этим мраком и ужасом. И откуда было взять такие силы этим только что прибывшим сюда душам? Ведь вам, я уверен, уже известно, что здесь, в этом мире, мы следуем за своими мыслями и желаниями, в том числе и за своими страхами, и за своим горем.
Я отвел мать и дочь в другую часть света и оставил их там вместе с остальными на попечение двух более опытных душ, добровольно возложивших на себя печальную обязанность оказывать помощь новоприбывшим. Но как не можем мы научить маленького ребенка дифференциальному исчислению, так мы не можем и переместить сразу же в более высокие, умиротворенные сферы тех, в чьих сердцах еще нет мира.
(Я должен сперва спросить у Учителя, насколько далеко мне будет позволено зайти в своем рассказе о тех ужасных условиях, которые нас окружают.)
Даже восстановление на земле мира не сможет сразу же очистить астральный мир от язв, причиненных ему войной. Вы думаете, что вы страдаете (и я лучше, чем кто бы то ни было другой знаю, как много вам приходится страдать); но вы всегда можете убежать от своих страданий в материальный мир, вы можете гулять под лучами солнца по зеленым горам, а иногда можете подниматься к высотам духа, возвышаясь над астральными и материальными противоречиями. Но эти миллионы страждущих не могут вернуться в физический мир, и лишь немногие из них способны возвыситься до уровня духа. И потому проблемой их ближайшего будущего могут заниматься только величайшие из Учителей Мудрости, ибо в таких случаях только Их великая мудрость может найти верное решение.
Не теряйте мужества - вы, для которой уже недалек еще один день столь же сильных треволнений. Не теряйте мужества; ибо, хотя вы этого, возможно, и не осознаёте, но и я сам, в котором вы ищете опору, тоже во многом опираюсь на вас. Это тайна, которую я, может быть, раскрою вам со временем, а, может быть, и нет. Вы - та устойчивая опора, от которой я могу отталкиваться, когда мне требуется сила материального характера. И эту опору я ни за что не стану перегружать.
Если вы не в силах выдерживать этого напряжения без чьей-либо поддержки, вы можете пообщаться с моим сыном; но воспользуйтесь этим средством только в самом крайнем случае. Вам следует научиться выдерживать всё в одиночку.
Во время работы над нашей предыдущей книгой вам не приходилось испытывать такого сильного напряжения, но и вы не были нам так нужны, не так насущна была потребность в вашей силе. К тому же вы и не могли тогда сделать всего того, что делаете сейчас, и я сам не мог многого из того, что умею теперь.
И вновь я говорю вам - не теряйте мужества.
Те раны и искаженные болью лица, которые вам видятся по ночам, те горестные призывы о помощи, на которые вы пытаетесь ответить, могут дать вам некоторое представление о том, что нам приходится видеть, и в каких условиях приходится действовать - ежедневно, еженощно, ежечасно.
Мне пришлось использовать субстанцию вашего собственного эфирного тела, чтобы сконструировать себе оптический прибор, с помощью которого я могу теперь разглядывать мир под солнцем - ваш мир. Но эта услуга, которую вы мне оказали, в конечном счете не принесет вам никакого вреда. И к тому же, разве вы не посвятили себя служению человечеству? Ведь люди есть и у вас, и здесь у нас, и те "глаза", которые я создал себе из вашей субстанции, теперь позволяют мне делать для них то, что в противном случае было бы мне не под силу.
Считайте это плюсом для вашей положительной кармы.
14 мая 1915
Не теряйте веры в будущее мира.
Или вы не изучали Закон ритма? Или вы не знаете, что высота всегда равна глубине, и что когда процесс находится в своей низшей точке, он готовится в это время к очередному подъему?
В эти дни двадцатого столетия жизнь течет быстро. Тысячу лет тому назад потребовалось бы целое десятилетие для того, чтобы пережить все те ужасы, что вы пережили за последние десять месяцев. Вероятно, и восстановление будет столь же быстрым.
Не теряйте веры в будущее мира.
Даже некоторые немцы не одобряют нападения на "Лузитанию"! Всё не в порядке в этой империи, даже с точки зрения самой империи.
Сохраняйте спокойствие и ждите результатов.