14 апреля 1915
Осмелюсь ли я рассказать вам о чистилище, в которое ярость баталий направляет так много душ, лишь совсем недавно ходивших по Земле в образе людей, ежедневно отправлявшихся из дома на работу, любивших своих жен и детей и обменивавшихся банальностями в перерывах между работой, совершенно не подозревая о том, что с каждым часом они все ближе и ближе подходят к Великому Событию? Да, осмелюсь.
Мы последуем за одной душой, за которой я следовал сам. Её историю я могу восстановить по памяти, потому что каждый её акт навсегда запечатлен в моем разуме. Нет, мне вовсе не нужны мозговые клетки для того, чтобы запомнить что-либо. Вам они тоже не понадобятся, когда вы освободитесь от оков своего мозга.
Это был холостой мужчина, полковой офицер, англичанин. Внешне он был такой же, как и все остальные, но сознание его было иным. Он жил в своем собственном внутреннем мире, ибо много читал и много размышлял. Он не был что называется очень хорошим человеком. Далеко не все англичане хороши даже сейчас, когда Англия воюет; я говорю это тем из вас, кто приходит в ярость, услышав малейшую критику в адрес своего родного острова, и даже в том числе и вам - той, кто пишет сейчас для меня!
Этот человек был не очень хорошим, потому что в его сердце было мало любви. Нельзя сказать, что он был неспособен любить, но он неспособен был пробуждать любовь в других и потому чувствовал духовный голод. Иногда на него накатывало ощущение непреодолимой тоски, и тогда он впадал в раздражение и начинал пить, или бранить своего слугу, или то и другое сразу. А временами, когда весь мир и он сам становились ему особенно противны, он пускался в "загул".
Но началась война.
Он сразу же почувствовал, что шум и суета военных приготовлений смогут стать естественным выходом для его раздражения. И он с радостью отправился на войну.
В Лондоне он знал одного немца и очень его не любил. Немец был слишком болтлив, а его громкий и резкий голос раздражал чувствительный слух утонченного офицера. Увлекая своих солдат в битву, он как раз вспоминал об этом немце. Он думал, что ему наконец-то предоставилась возможность сразиться именно с этим немцем, лицом к лицу, и эта мысль приносила ему удовлетворение.
Ненависть стала для него почти что чувственным наслаждением. Немцу удалось соблазнить одну вульгарную женщину, которую страстно желал сам офицер. Он ненавидел себя за эту страсть и ненавидел немца за то, что тот все испортил. Мы всегда ненавидим тех, кто мешает нам спокойно ненавидеть самих себя.
Офицера убила немецкая пуля в первые же дни войны. Где? Да какая разница, где! Если я скажу, кто-нибудь, возможно, узнает этого человека, а мне не хотелось бы выдавать тех, кто, пусть даже невольно, делится со мной своими секретами. Даже когда я прислушиваюсь у закрытой двери жизни, я не стремлюсь затем рассказывать другим слишком много о том, что услышал. Я стараюсь быть благоразумным.
Я буду называть этого человека своим другом, поскольку мы с ним настолько сдружились, что теперь я имею на это право.
Накануне битвы, в которой мой друг нашел свою смерть, я был рядом с ним, стараясь смягчить жестокость, овладевшую его сердцем. Это чувство редко встречается среди солдат того участка северного фронта, на котором он находился, ибо для них война это что-то вроде благородного спорта (или, по крайней мере, она была для них таковой в сентябре прошлого года).
Но мой друг был исключением, потому-то я и решил рассказать именно о нем. И мои замечания по поводу его исключительности в данном случае необходимы для того, чтобы не слишком напугать читателя. Я не хотел бы, чтобы мои читатели думали, будто их друзьям также пришлось пережить нечто подобное. Знай же, всяк склонившийся над этой страницей, что мой друг - это не твой друг, это совсем другой человек. То, что пережили ваши друзья, было не столь ужасным. Ведь они были лучше, чем он, потому что вы их любили, а тот человек был намного хуже, потому что его почти никто не любил.
Его сразила ружейная пуля. Все вокруг него погрузилось во тьму, и на некоторое время он лишился сознания.
Его привел в чувство грохот разорвавшегося снаряда.
"Начался бой, - подумал он, - чертов слуга! Он должен был разбудить меня на рассвете".
Вокруг него были солдаты его полка, но, казалось, что они стали выше, чем были, и видел он их смутно, как в тумане. Он протер глаза.
"Чёрт их раздери! Кого это они поставили на мое место?"
Он подумал так, потому что увидел, что вместо него командует какой-то младший офицер.
В полном недоумении он оглядывался по сторонам. Да объяснит ему кто-нибудь, наконец, что происходит?! Он направился туда, где обычно находился старший офицер; офицер был как всегда на месте.
"Что это со мной? - подумал он. - Может быть, я сошел с ума?"
Он отдал честь офицеру, но тот не обратил на него никакого внимания.
"Я, должно быть, сплю? - предположил он."
Он подошел к солдату, заряжавшему ружье, и дотронулся до его руки. Но солдат тоже никак на это не отреагировал. Тогда он схватил солдата за руку. Все так же, не обращая на него внимания, солдат поднял ружье и выстрелил.
Тогда мой друг подошел к двум разговаривавшим между собой солдатам и услышал, как один из них сказал: "Бедняга ... ! Получил пулю в самое сердце! Он был букой, но неплохим офицером. Жаль его".
Тот "бедняга", о котором они говорили, как раз и был он сам. "Получил пулю в сердце - неплохой офицер - бука - умер!"
Он всё понял. Бывает, что понимание случившегося приходит ещё позже. Он был "мертв".
"Ну и хорошо!" - инстинктивно подумал он.
За его спиной с грохотом разорвался очередной снаряд.
И тут он увидел перед собой лицо, сразу же привлекшее его внимание. Это была зловредная, наглая рожа, которая, впрочем, тут же трансформировалась в лицо его врага - того самого немца из Англии, которого он так ненавидел.
"Как? Это ты?" - спросил он.
- Призрак ничего не ответил, но вновь изменил форму. На этот раз перед ним возникла та женщина, за страсть к которой мой друг ненавидел самого себя.
"И ты тоже!" - изумился он.
И вновь призрак изменил внешность. Теперь он стал похожим на слугу, которого он в свое время частенько осыпал проклятьями, и который ушел от него год назад.
"Так и ты тоже умер?" - спросил он; но лицо уже успело принять свои первоначальные очертания. Теперь это снова была просто наглая, зловредная рожа, непохожая ни на одного конкретного человека.
"Да кто же ты, в конце-то концов?" - потребовал объяснений мой друг; но ответа так и не получил.
И тут его заинтересовал глаз призрака - его левый глаз. Он вдруг начал увеличиваться и рос до тех пор, пока не достиг размеров мишени, вроде тех, что вывешивают в тире. В центре глаза, в окружении глазного белка появилась необычная, сине-зеленая радужка. А черный зрачок - огромный, как блюдце - не мигая смотрел на него с невыразимой, сосредоточенной злобой.
"Что ты делаешь?" - снова спросил мой друг; но по-прежнему не услышал ответа.
Затем видение пропало.
А на его месте возникла толпа отвратительных человеческих и получеловеческих теней. Поблизости разорвался еще один снаряд, и тени пустились в пляс. Они вцепились в моего друга и закружили его в своем хороводе, всё быстрей и быстрей, пока ему не стало дурно. Вдруг они остановились, и каждый из них превратился в того ненавистного немца из Англии. И тут к ним присоединилась еще одна толпа сумасшедших существ. Они тоже видоизменились, и перед моим другом предстала дюжина двойников той женщины, за страсть к которой он ненавидел самого себя. Эти женщины и двойники его врага взялись попарно за руки и принялись целоваться. Почувствовав отвращение, мой друг решил уйти, и ему это удалось. Он увидел, что летит через долину, прямо над головами солдат германской армии. Он услышал звуки ненавистного ему языка.
"Что за дьявольщина! - подумал он, и тут же перед ним возник самый настоящий дьявол: с хвостом, рогами и копытами.
- Раньше ты думал не обо мне, правда? - ухмыльнулся злобный дух.
Моего друга смутило и напугало его появление, поскольку дьявол, несмотря на все свои неприглядные аксессуары, очень уж был похож на него самого.
- Ты тоже сейчас изменишь внешность? спросил он.
- О, нет! Я меняюсь медленно. Я меняюсь только вместе с тобой.
- О чём это ты?
- Только ты можешь изменить меня.
- Ну тогда меняйся! - сказал мой друг. Но демон оставался таким же, каким и был.
- Изменись! - повторил мой друг. Но стоящая перед ним фигура оставалась прежней.
- Вижу, ты обманул меня - я не могу тебя изменить!
- Я же сказал, что меняюсь медленно.
- Что ты имеешь в виду?
- Я меняюсь только одновременно с тобой.
- Значит, я нисколько не изменился?
- А я за тем и слежу, чтобы ты не менялся.
И так, в компании со своим дьяволом моему другу пришлось пройти по местам, от описании которых я воздержусь, - задолго до меня с этим прекрасно справился Гёте, когда писал свою "Вальпургиеву ночь". Безрассудный и отчаянный, он следовал за своим поводырем до тех пор, пока не выбился из сил. Дни, недели тянулись, как один нескончаемый кошмар.
- Неужели я никогда не смогу от тебя освободиться? - спрашивал он своего спутника.
- Сможешь.
- Но как?
- Освободившись от самого себя.
- Это легче сказать, чем сделать.
- Да, сказать - легко, сделать - трудно.
Часто они оказывались на полях сражений - прямо на линии атаки, либо в гуще солдат. Единственным развлечением моего друга было изредка вдыхать аромат кофе и жареного мяса. Он пытался пить бренди из фляг, когда солдаты подносили их к своим губам; они не видели его и потому не прогоняли. Моего друга все сильнее терзали голод и отчаяние. С кем бы он ни встречался, его спутники всё время принимали форму мужчины, которого он ненавидел, и женщины, которую он похотливо желал. Он видел их омерзительные совокупления. Иногда призрак женщины обращался к нему с ласковыми словами. Он проклинал её, но все же льнул к ее руке. Однако, всякий раз, когда он пытался её поцеловать, призрак исчезал.
Иногда, во время больших боев в нем просыпался боевой пыл. Он набрасывался на солдат противника, как будто хотел отомстить им за все свои страдания. Он пытался вырвать из их рук винтовки, а когда душа кого-либо из них отделялась от тела, старался вывести её из темноты и из состояния сна, в которое она попадала; но это ему никогда не удавалось. Ему вообще ничего не удавалось. Само его существование было тщетным, горьким и безрадостным.
Однажды я подошел к нему и дотронулся рукой до его лба.
Ты не такой, как все остальные, - сказал он равнодушно, - откуда ты?
- Я пришел издалека, - ответил я, - хочешь пойти со мной?
- Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, - согласился он.
- Ты хотел бы остаться один?
- Нет. Одному еще хуже.
- Самое худшее уже позади, - утешил его я.
- Что ты имеешь в виду?
- То, что на этот раз источник твоих низменных желаний уже истощился. Ты устал и с отвращением вспоминаешь ту жизнь, которую ты вел с тех пор, как освободился от своего тела.
- Какое странное выражение - "освободился"! Только сейчас я чувствую, что очень хочу освободиться.
- И я помогу тебе вырваться из еще одной темницы, в которую ты заключен, помогу сорвать ещё одну оболочку с самого себя, которая не выпускает тебя на волю.
- А для чего это тебе?
- Чтобы ты не тратил сил понапрасну, когда будешь стараться освободиться от этой оболочки самостоятельно, - сказал я, - а сейчас ты, наверное, хочешь спать?
- Да, я бы не отказался немного отдохнуть.
Он спал, а я тем временем пытался ускорить его освобождение, и когда он пробудился, на сей раз уже в другом, более свободном мире, я по-прежнему был с ним.
- Что бы ты хотел увидеть? - спросил я.
- Что-нибудь красивое, - ответил он. - Что-нибудь красивое и чистое.
- Может быть, танец эльфов? - спросил я с улыбкой.
- Танец эльфов? - Разве такие вещи на самом деле бывают?
- Во вселенной - бесчисленное множество форм жизни и сознания, - пояснил я, - и раз уж твой опыт заставляет тебя верить в дьяволов, значит ты, без сомнения, сможешь поверить и в эльфов.
Едва я успел это сказать, как они тут же приблизились к нам: гибкие, прозрачные формы, весело танцующие в усыпанных цветами просторах Елисейских Полей. Они кружились и покачивались вокруг нас - эти существа: чистые, как сам воздух, по которому они порхали; легкие, как само счастье, которое они излучали; вечные, как надежда, и ещё более прекрасные, чем сны смертных людей.
Тень грусти окончательно слетела с лица моего друга, он тоже заразился этим весельем и стал легким, как воздух, и чистым. Он присоединился к их танцу и вместе с ними закружился вокруг меня.
Признаюсь вам в порыве откровения, что я тоже танцевал с эльфами. Сотоварищ и друг Прекрасного Существа тоже окунулся в море вселенской жизни и поплыл по нему под парусами беззаботности. Тот, кто слишком много знает о скорби этого мира, должен иногда облегчать свою ношу, полностью отдаваясь чувству радости.
Когда эльфы снова удалились в свое неприкосновенное убежище, я заметил, что к нам приближается еще какая-то форма.
- А сейчас, что бы ты хотел увидеть? - спросил я его.
- Могу я увидеть одного человека, который до сих пор живет в Англии? - спросил он несколько смущенно. И все же в его просьбе я уловил ту непоколебимую уверенность, которая свойственна душам, научившимся доверять своим собственным желаниям - так бывает, когда в них, благодаря очищению желания, начинает проникать высшая мудрость.
- Пожалуй, да, - ответил я.
Подошедшая к нам форма была мне незнакома, но мой друг сразу же узнал и поприветствовал её. Рядом с моим другом стояла женщина, в которой сразу же можно было признать натуру энергичную и деятельную, и в то же время чистую, ибо без этого чистого излучения в тех сферах, где мы тогда находились, вообще невозможно было никакое общение.
- Давайте присядем, - предложил я, - так мы будем чувствовать себя уютнее.
Эти двое рядом со мной, казалось, были счастливы от одного только присутствия друг друга. "По-братски, рука об руку" сидели они рядом; и хотя я знал, что одна из них - всего лишь подобие живой женщины, в этот момент она казалась мне абсолютно реальной, ибо все добрые побуждения сердца - реальность, а в тех сферах, в которые я привел своего друга, все побуждения могут быть только добрыми. Здесь нельзя встретить врага, и та женщина, которую он любил, тоже любила его, иначе она не смогла бы оказаться здесь.
Вскоре я оставил их вдвоем и вернулся к своим трудам на поля сражений, поскольку там были и другие, кто нуждался в моей помощи; другу же моему пока ничто не грозило.
Немного погодя, я вновь приду к нему на помощь, чтобы он смог достичь еще большей степени свободы. Нам интересна судьба тех, кому мы в свое время помогли, и мы продолжаем оказывать им помощь и дальше.
Вас удивляет то, что именно этому человеку я решил оказать помощь; тем более, что, судя по начальным строкам этого письма, личностью он был малопривлекательной.
Открою вам маленький секрет: именно из-за его непривлекательности я его и выбрал. Его никто никогда по-настоящему не любил, поэтому он и нуждался в помощи больше, чем другие. Те, кого любят, уже получают помощь, благодаря этой любви.
"Улавливаешь ли ты мою мысль, дочь Земли?" - как сказало бы Прекрасное существо.
Сейчас я живу для того, чтобы помогать человечеству пережить ужасы войны. Послужите и вы этой цели, любя тех, кто менее всего достоен вашей любви. Так вы сможете познать тот Путь, которым следуют Учителя Сострадания.
16 апреля 1915
Не огорчило, не обескуражило ли вас то, что я рассказал вам о тщетности борьбы в промежуточном мире, отделяющем рабство в мире плотной материи от свободы более чистых сфер? Не стоит из-за этого огорчаться; это всего лишь необходимая переходная стадия. Она длится недолго - несколько дней, несколько лет - какое это имеет значение для беспредельного потока вечности? Вы тоже проходили через неё множество раз. Все проходят через неё на своём пути к более свободной жизни, хотя и не для всех она тянется так же долго и мучительно, как для моего друга. Да, это - кошмар; но кошмар не может длиться вечно. думайте о радости и о свободе, которые ждут вас впереди! Они стоят того, чтобы заплатить за них перевозчику.
Правда, я не стал рассказывать вам о самых ужасных вещах, которые можно встретить на своем пути в этот переходный период, я не рассказал вам о самом ужасном, что мне приходилось видеть во время моих путешествий по полям сражений. В этих ненаписанных главах нет особой нужды, поскольку цель книги, которую я вам сейчас диктую, научить людей братству, вместо разобщенности, и миру, вместо войны.
Хотите знать, каким образом вы сами можете сократить продолжительность этой войны и ускорить наступление мира? Тогда слушайте!
Вы, лично вы, можете приблизить наступление мира! Эта мысль кажется вам невероятной? Но когда я говорю "вы", я имею в виду и других - всех тех, кто устал от войны и от её матери - ненависти.
Наносил ли вам кто-либо когда-либо ущерб в ходе вашей жизненной битвы? - ибо жизнь - это тоже разновидность войны.
Обратитесь мысленно к тем, чьи интересы сталкивались с вашими, к тем, кто причинял вам боль или ненавидел. Вспомните их одного за другим, а не всех сразу, и каждого в отдельности постарайтесь понять. Постарайтесь взглянуть на себя их глазами, почувствовать то, что они чувствуют в отношении вас в своем сердце. И если они все еще вас ненавидят, то попробуйте и вы поначалу возненавидеть себя, ради солидарности с ними. Но, стараясь по-прежнему оставаться на их позициях, вы заметите, что ваши недобрые мысли по отношению к себе постепенно начнут меняться, и ваш собственный образ из враждебного начнет превращаться в дружественный.
То, что я вам сейчас советую, никак не может быть Черной магией, ибо цель сего действа - бескорыстна. Этим вы лишь делаете первый шаг к смягчению враждебности, существующей в этом мире. Но я предостерегаю вас от использования этого метода с целью добиться расположения какого-либо человека, которого вы любите эгоистично или со страстью, поскольку результатом этого станет крайне нежелательное состояние дисгармонии.
Когда вы таким образом поймете и простите всех своих личных врагов, переходите затем к душам воюющих народов. Постарайтесь понять и их, поставив себя на их место, и тем самым смягчите их сердца. И хотя с этой задачей справиться намного проще, чем с первой, результат может оказаться несравнимым с затраченными усилиями. И к тому же - великой или малой - но вы всегда остаетесь частью единого Целого.
А этот факт подводит меня к мысли о расовом духе, расовом существе, ибо у каждой расы есть свой Хранитель - сложное существо, обладающее индивидуальностью и самосознанием, которые, впрочем, вам вряд ли удастся понять.
Обращали ли вы внимание на то, как на вас саму влияет переезд из одной страны в другую? Разве ваши чувства, разве ваше сознание не начинали меняться уже на самой границе? Помните ли вы о том потрясении, которое вам пришлось однажды пережить, впервые ступив на землю тогда еще чужой вам страны?
Расовым духам кажется, что среди подобных себе они имеют вполне нормальные размеры, так же как и вы - люди отнюдь не склонны считать себя невообразимыми гигантами среди своих друзей и знакомых. Размеры - понятие относительное. Ранее я сравнивал расы с органами человеческого тела. Но говоря о них сейчас, как о самостоятельных существах, я вовсе не противоречу сам себе. Есть ли у вас какие-либо основания полагать, что органы вашего тела не могут быть наделены своим собственным, более или менее самостоятельным сознанием? Ваши клетки живут в ваших органах, органы - в вашем теле, вы сами - в своей расе, а ваша раса существует в теле человечества Земли. В свою очередь Земля как отдельное существо входит в сообщество планетарных духов Солнечной системы, а Солнечная система, вместе со многими ей подобными, - в ещё более великое сообщество Космоса.
Один маленький сгусток крови, образовавшийся в мозге, способен серьезно затруднить работу всего вашего космоса.
Таким образом, вы видите, что нет ничего невероятного в моем утверждении, что вы можете ускорить, пусть даже в бесконечно малой степени, процесс примирения расовых духов, простив и примирившись со своими личными врагами, особенно если они принадлежат к расам, оказавшимся по другую сторону этой войны.
Малое - не значит "маловажное", а важное - совсем не означает "великое", хотя вы привыкли думать по-иному. Да, вы, лично вы и каждый из вас, способны ускорить наступление мира.
16 апреля 1915
Я уже писал вам о голоде и жажде, которые испытывают в астральном мире люди, потерявшие свои тела; а еще я писал вам о злых астральных существах, которые развязали эту войну, чтобы утолить свою злобу. Эти существа тоже голодны, а война дает им необходимую пищу. Знаете ли вы, что поддерживает их жизнь? Они могут жить долго, благодаря крови и эманациям кровавой бойни. Я видел, как мириады этих существ носятся над полями сражений и жадно сосут кровь, льющуюся из тел раненых и убитых.
Непогребенные тела тоже могут утолять их голод. Из Венгрии и из других стран сбежались вампиры, чтобы питаться за счет живых. Страшная усталость от войны открыла для них ту дверь, за которой скрыты жизненные силы, которых они так жаждут.
"Кровь - особенная жидкость", как говорил Гёте. Злое существо может продлить свою жизнь еще на один срок, если выпьет достаточно крови.
Если вы прекратите питаться тушами мертвых животных, вы тем самым перестанете подкармливать определенных злых существ, заключенных внутри вас. Ученики великих Учителей воздерживаются от животной пищи не просто из-за своей сентиментальности. Вы и сами говорите, что мясная пища подпитывает страсти. А что такое страсть, как не голод, удовлетворить который можно лишь поглощением чего-то внешнего, отличного от себя самого? До тех пор, пока вы не откажетесь от привычки к мясной пище, вы не сможете полностью освободиться от влияния тех существ, которые живут за счет крови и других составляющих мяса. Ешьте чистую пищу, и мало-помалу вы достигнете чистоты мыслей и чистоты желаний.
Я вовсе не призываю вас сегодня же отказаться сразу от всех желаний, поскольку желание есть движущая сила, и даже ваше стремление к идеалу - это тоже желание. Но не желайте больше крови и плоти мертвых животных, и все прочие желания, не способствующие дальнейшему продвижению вашей эволюции, исчезнут сами по себе.
О желании сказано много всякой чепухи. Вы желаете развиваться духовно, вы желаете делать то, что делают Учителя; вы не желаете быть просто ягненком, которого Учителя без его ведома используют в своей работе. И здесь тоже - желания. Если вы считаете "желательным" сократить свой путь к достижению сознательного единства с Целым, значит вы, скорее всего, желаете достичь этого единства; вы не желаете просто плыть к цели, повинуясь течению.
Я не говорю о страстных желаниях, об амбициях. Для оккультного развития вовсе не нужно быть амбициозным. Более того, если в своем стремлении к оккультному развитию вы слишком амбициозны, то для вас существует опасность превратиться в черного мага. Но совершенно спокойно вы можете "желать" даже единства с Богом.
Всякое действие на этом уровне проистекает из желания какого-либо рода, потому и говорят, что желание и воля суть одно и то же. Возможно, так оно и есть. Говорят также, что желание есть нечто временное, в то время как воля - это своего рода вышестоящая мотивирующая сила; но если бы я сам стремился противопоставить одно другому, то сказал бы, что воля в своих наиболее благородных ипостасях - это то же самое желание, но желание более возвышенных вещей.
Музыка может быть величественной, а может быть просто танцевальной; однако, всё это - музыка. Сила ветра может раздувать пламя, которое пожирает ваш дом во время пожара, а может и надувать паруса корабля, который несет вас навстречу мечте вашего сердца. Однако это - всё тот же ветер.
Вы можете даже возмечтать о том, чтобы начать мечтать о возвышенном. Вы можете заставлять себя желать только того, что согласуется с Законом, а не того, что противоречит ему. Разве это не то же самое желание?
Советуя вам не кормить впредь кровавыми жертвоприношениями скрытые в вас элементальные силы, жаждущие подобной пищи, я вовсе не призываю вас убивать желание. Напротив, вы должны пожелать очистить свой организм от плоти мертвых животных, прежде чем вы сами, по собственной воле, прекратите ею питаться. Таящееся в вас зло - голодная, алчущая, эгоистичная природа - высасывает ту кровь, которая проходит сквозь ваши губы, подобно тем злым существам, что носятся над полями сражений и пьют кровь, сочащуюся из ран павших. Если вы больше не нуждаетесь в этих тварях, перестаньте подкармливать их кровью.
Прекратив есть мясо, вы не убьете свою эмоциональную природу, вы всего лишь очистите её. Весь мир души - это мир эмоций, и чистые элементальные существа всегда очень эмоциональны, хотя они и не пьют крови.
Да, разум стоит выше эмоций, он - шире, чем эмоции. Вы можете иметь разум без эмоций, а можете иметь и эмоции - сколь угодно развитые, но без разума, как у животных. Но человеку присуще и то, и другое. Только благодаря своему внутреннему регулятору - природе желания своей души - он может жить и действовать в мире души как развивающееся существо. Когда вы достигнете наивысших Небес, вы будете жить в мире мысли, имея в себе ровно столько от природы желания, сколько вы успели очистить, усвоить и запомнить. Вы сможете переместить в высшие сферы гораздо больше душевной динамики, если по дороге не будете обкрадывать саму себя желанием вкушать кровавую пищу. Пусть этим занимаются демоны, которые пируют на полях сражений.
В царствование братства, наступление которого я всячески стараюсь приблизить, раса будет питаться только чистой пищей. Даже сейчас уже прослеживается тенденция к исключению из рациона питания трупов животных.
Желания новой Расы должны быть очищены, и тогда ее эмоции станут сильными и возвышенными. Эмоции у человека намного сильнее, чем у льва. А Богу присущи эмоции космического масштаба.
17 апреля 1915
Дабы никто не подумал, будто я, радея о братстве, сознательно, либо неумышленно стараюсь не судить слишком строго своих собственных соратников, своих братьев за совершаемые ими несправедливые поступки, в этом письме я хочу поговорить о справедливости.
Будучи в свое время тем, кого называют судьей, и участвуя в судебных процессах, я смог приобрести некоторые практические навыки установления равновесия между снисходительностью и суровостью. Справедливость - это тот бог, которого я всегда ставил высоко в своем личном пантеоне, и потому, вынося приговор, я никогда не позволял себе из-за слабости своей или чувствительности попирать правоту добродетели и потворствовать неправоте злодейства. Я выносил мягкие приговоры, когда чувствовал, что из этого можно извлечь максимум добра; я выносил суровые приговоры, когда полагал, что это позволит самым надежным образом обуздать зло.
О Вселенском Братстве, как и большинстве других идеалов человечества, было рассказано и написано много всякой ерунды. Но Вселенское Братство - это не всеобщее потворство злу; это - всеобщее признание идеала добра. И вам никогда не создать братства, действительно достойного этого высокого имени, если вы будете не поднимать, а напротив - опускать планку справедливости.
Справедливость - это равновесие, справедливость - это баланс сил, справедливость - это устойчивость. Именно ради приведения человечества в более устойчивое состояние я и призываю людей сосредоточиться на любви, позабыв о ненависти.
Будучи долгое время в Европе, в непосредственной близости от западного фронта, я помог тысячам душ выбраться из астрального кошмара, в который они попали вследствие неожиданной и преждевременной потери своих тел; но никогда я не пытался нарушить баланс между причиной и следствием, помогая душе обрести такую степень свободы, к которой она еще не готова. Я часто оставлял людей страдать, хотя и мог бы сократить период их страданий; я предоставил многим душам и далее продолжать неспешную битву со своими низменными желаниями в астральном мире, ибо я знал, что, если они будут сорваны с древа боли до того, как успеют созреть, им все равно придется выдержать ту же самую, или даже более жестокую битву в какой-нибудь следующей жизни, и противостоять им будут те же самые силы, от которых они сейчас освобождаются в тех сферах, где примитивные желания изживаются с гораздо большей легкостью, чем на земле, уже хотя бы в силу того, что удовольствий там - намного меньше.
В одной из воюющих армий был очень жестокий офицер, которого ненавидели его собственные солдаты. Он попал сюда к нам, и многие из его подчиненных также, и я даже не попытался защитить его от их упреков, потому что ему необходимо было понять, что несправедливость заслуживает порицания. На земле им затыкала рты армейская дисциплина, но здесь ему пришлось осознать, насколько дурно он с ними обращался. Никаким иным способом ему не удалось бы это объяснить. Если бы я начал читать ему наставления, он бы просто посоветовал мне заниматься своими делами. Но Закон справедливости не читает наставлений, он демонстрирует. Мрачные, укоряющие тени тех, кто долгое время находился с ним рядом, продемонстрировали ему его собственную несправедливость. К слову, он до сих пор еще окружен ими. И я даже ни разу не попытался прийти ему на помощь. Хотя, возможно, я и смог бы ему помочь; но такая явная оппозиция Закону справедливости с моей стороны привела бы лишь к тому, что он оказался бы на своем собственном эгоистичном небе с таким грузом несправедливости на душе, что в следующей земной жизни эта тяжесть просто раздавила бы его. Чувство обиды, накопившееся у его солдат, было очень велико, и хотя я мог бы смягчить его (ради них самих а не ради него), я всё же не делал этого, позволяя этому чувству истощаться естественным образом.
Если бы больше никто не нуждался в моей помощи, и не заслуживал ее более, чем они, тогда я, возможно, уделил бы им больше времени, но всё равно не добился бы большого успеха. Я поступил точно так же, как поступил бы на земле, попади ко мне в руки это дело, и я уверен, что поступил справедливо.
Когда я вижу душу, страдающую от несправедливых суждений других людей, я стремлюсь восстановить справедливость, как делал бы это и на земле; но я нахожусь здесь не для того, чтобы нарушать Закон причины и следствия. Когда я могу помочь, я помогаю; но от меня будет гораздо больше пользы, если я стану предотвращать появление нежелательных причин, нежели если я буду отвращать их вполне закономерные следствия.
Когда я убеждаю людей помочь Учителям сдерживать плохую карму Германии, я руководствуюсь вовсе не сентиментами. Я рассуждаю как справедливый судья. Народ Германии, обманутый своими вождями, слепо вступил на путь, сущность которого он плохо себе представлял. Коллективно они, безусловно, несут ответственность перед другими расами, но индивидуально каждый из них виноват гораздо меньше; поскольку их самих обманули, и они не знали, что агрессия их страны есть дело неправое и имеет сатанинское происхождение.
И всё же Учителя, способные видеть ваш мир сверху и как бы со стороны, надеются, что законопослушный немецкий народ не всегда будет вызывать ненависть у остального мира, из-за того что самонадеянная партия войны заставила его напасть на своих соседей. Нет, я вовсе не отрицаю, что и у немецкой нации есть свои неприятные черты, как, впрочем, и у любого другого народа; но из всех рас, втянутых в эту гигантскую бойню, Германская раса гораздо хуже прочих осведомлена о причинах, побудивших её начать эту войну. Прирученная властями пресса и политика lese majeste не позволили немцам узнать то, что, возможно, сделало бы их менее послушным орудием в руках их вождей.
Карма тех, чья неразумная и чересчур самоуверенная политика развязала эту войну, это индивидуальная карма, и её можно изжить только индивидуальными страданиями, когда придет время этим людям понести так называемое наказание; но карма основной массы немецкого народа - это расовая карма. Немцы позволили повести себя навстречу собственному поражению. Только представьте себе, как глубоко должен проникнуть свет гласности и демократии во все уголки и закоулки германского общества после этой войны; а именно так и должно случиться в силу одного только Закона противодействия. Те, кто был обманут и пострадал от этого, потребуют, чтобы подобное никогда больше не смогло повториться. В последующие двадцать лет жизнь германского правительства будет такой же открытой, как и жизнь правительства Соединенных Штатов. Появятся и так называемые "выгребатели мусора" с фонарями на шляпах.
Повинуясь тому же закону противодействия, Англия пробудится от своей дремоты, завалившей полки ее магазинов иностранными товарами, потому что она была слишком инертна, чтобы произвести свои собственные.
И все тот же закон заставит французов стремиться к очищению своей политической машины от коррупции. Во Франции уже произошло кое-что, о чем она предпочитает пока не распространяться.
Великое потрясение, вызванное этой войной, заставит каждый народ взглянуть на себя по-новому, лучше осознать свои собственные мотивы, заметить, в чем он пока еще не соответствует стандартам, настоятельно диктуемым Новым Временем.
Взгляните на перемены, происходящие в России, а следом за ней придет очередь Австрии.
Из-за великих несправедливостей этой войны, справедливость устремится вперед гигантскими шагами. Снова Закон противоположностей! Этот закон может объяснить очень многие вещи.
Когда я пишу о братстве, на воцарение которого в мире я очень надеюсь, я вовсе не имею в виду какую-то нереальную Утопию, которая вот-вот ворвется в мир под звуки фанфар. Я вовсе не повторяю пророчество, в котором говорится, что Царство Божие уже близко. Человеческая раса пока еще не готова к наступлению Царства Божия на Земле и еще долго не будет готова; но если даже один человек из каждых десяти сможет понять, что братство - это тот идеал, к которому следует стремиться, они смогут стать закваской для остальных девяти десятых и тем самым сделать хлеб, вкушаемый человеческим обществом, гораздо более приятным, чем он есть сейчас. Но хлеб не сможет сразу же превратиться в яблочный пирог. И вряд ли можно возлагать такие надежды непосредственно на следующую расу; но если вы сохраните память об этом пророчестве на протяжении достаточно большого числа смертей и рождений, вы увидите, какой сладкий хлеб выйдет в конце концов из планетарной печи, когда под лучами солнца появится еще одна - Седьмая Раса.
17 апреля 1915
Мои последние письма были столь серьезными и философскими, что я позволю себе немного романтики.
Задумывались ли вы когда-нибудь о тяжелой жизни военных сестер милосердия и о том, откуда они берут столько сил для своих денных и нощных трудов? Любовь - вот источник почти сверхчеловеческой выносливости многих женщин, которые кажутся своим подопечным ангелами света и врачевания.
Одной медсестре (назовем её - Мэри, поскольку она принадлежит к тому же самому типу женщин, что и Дева Мария) приходилось сотни раз подниматься на небо вместе с душами тех, о которых она заботилась. Так неужели эта любовь не будет защищать её здесь на земле на протяжении всей её жизни, и не перейдет вместе с ней затем в небесный мир? Можете не сомневаться, все будет именно так.
Мэри - не ученый и не поэт. И если ваши пути когда-нибудь пересекутся, вам вряд ли придет в голову пригласить её на прием; но зато Мэри будет прекрасно смотреться в обществе ангелов, и даже боги не стали бы удивляться, увидев ее в своей компании.
Она была обычной медсестрой до того, как отправилась на войну, и до того, как белый огонь любви коснулся её личного "я" и сжег его на алтаре, как жертву, во имя блага её страны.
Она была хорошенькой медсестрой и в часы досуга когда-то носила модные шляпки и обожала платья с тесьмой и оборками; ибо любовь к красоте и изысканный вкус часто поселяются в сердце, способном на героизм.
Когда началась война, Мэри была обручена с одним солдатом. Он ушел на фронт, и Мэри тоже последовала за ним; и в течение долгих, долгих дней они ничего не знали друг о друге.
О каждом раненом, которого приносили к ней, Мэри заботилась так, как будто это был ее потерянный сердечный друг, и многие жизни были спасены благодаря ее нежной заботе и той атмосфере надежды, которая исходила от нее подобно аромату, исходящему от цветка розы.
"Если вдруг его ранят, - говорила она себе, - какая-нибудь девушка будет заботиться о нем так же, как я забочусь об этих людях".
Мэри вовсе не беспокоилась о том, что какой-нибудь другой девушке посчастливится ухаживать за её любимым, и что в его сердце при этом может расцвести цветок любви и признательности к той другой, а не к ней. У Мэри почти не было времени на то, чтобы думать о себе; ее мысли целиком были поглощены другими.
Возможно, именно из-за того, что она не чувствовала ревности и не считала своего любимого своей собственностью, когда его действительно ранило, он попал именно в тот госпиталь, в котором так самоотверженно трудилась его невеста. Разумеется, ухаживать за ним было поручено именно Мэри - по-другому и быть не могло, а ранен он был очень тяжело. И во время операции, когда жизнь его висела на волоске, Мэри стояла рядом и ассистировала. Она не упала в обморок и не расплакалась даже тогда, когда врачи отрезали его изувеченную руку, ту самую руку, на которую она мечтала опереться до конца своей земной жизни. Мэри в этот момент думала о его матери и была довольно уже тем, что эта женщина сейчас далеко и не может видеть того, что пришлось увидеть ей самой. А последующие часы своего отдыха она использовала для написания письма его матери - это было ободряющее письмо, которым она пыталась отогнать страх, закравшийся в её собственное сердце.
Том (я буду называть его - Том, хотя на самом деле его зовут иначе) никогда не верил ни в какую жизнь, кроме земной, и Мэри, видя, как его оставляют силы, весь день и почти всю ночь молилась, чтобы произошло нечто такое, что позволило бы ему поверить в Небеса и в ангелов. На войне случается всякое; вот и Тому пришлось долго пролежать на поле боя после того, как разорвавшийся рядом снаряд изувечил его правую руку. В результате чего в рану попала инфекция еще до операции, когда врачи делали все возможное, чтобы сохранить его жизнь для Англии и для его невесты Мэри.
Том знал, что он может вскоре покинуть этот мир. Мэри не утаила от него возможность такого ужасного исхода, хотя все еще продолжала скрывать это от его матери. Она поступила так, потому что надеялась, что в ближайшие дни или часы, возможно последние, что ему суждено провести под солнцем верхнего мира, обязательно произойдет какое-нибудь чудо - чудо мысли или любви, которое откроет ему глаза на то, что сама она называла Истиной.
Каждый день я ненадолго заглядывал в ту просторную, белую палату, в которой лежал Том; но даже если бы он видел меня, я вряд ли смог бы его утешить, потому что разговаривать я могу только с теми, чей слух подготовлен к восприятию необычных звуков.
Я сочувствовал Мэри. Своей первой книгой мне удалось убедить многие души в реальности бессмертия, и теперь мне очень хотелось убедить в этом еще одну - ради Мэри; поскольку я знал, что если Том уйдет из жизни, будучи твердо уверенным, что смерть означает его полное исчезновение, она и в самом деле могла бы уничтожить его на долгое время.
Желая найти выход из этого сложного положения, я обратился за советом к Прекрасному Существу. Знания этого Ангела в сравнении с моими - всё равно что свет электрической дуги в сравнении со светом сальной свечки.
Вместе с ним мы отправились в госпиталь, где Мэри, сидя рядом с Томом, рассказывала ему о будущей жизни, о Боге, о Христе и ангелах. Её попечению были вверены и другие раненые, но другие сестры согласились взять на себя часть её работы, чтобы у нее оставалось больше времени для Тома, ибо весь мир любит влюбленных, особенно в страшную пору войны.
"Не подумай, что я не хочу в это верить, говорил он Мэри, я просто не могу. Вот если бы я смог увидеть собственными глазами ангела, или кого-нибудь, кто уже точно мертв, тогда - другое дело. Но разве такое возможно?
Прекрасное Существо подошло ближе, улыбнулось и покачало своим воздушным покрывалом перед глазами умирающего; но он ничего не заметил.
Тогда Прекрасное Существо осветило ярким светом пространство вокруг него и запело так, как могут петь только ангелы; но Том и на этот раз ничего не увидел и ничего не услышал.
Похоже, тебе придется "материализоваться", сказало мне тогда с капризной улыбкой Прекрасное Существо. - Эти глаза затуманены материей и не способны видеть ничего более тонкого.
Меня не очень-то привлекало это предложение, но мой непредсказуемый друг продолжал развивать свою мысль дальше.
- Вон там, на кровати лежит один смертный. Он - из тех, кого называют медиумами от природы, потому что их тонкие тела не столь прочно связаны с физическими, и их можно без труда отделять и некоторое время ими пользоваться. Попробуй материализоваться с его помощью, пусть Том увидит нечто такое, что он сможет принять за ангела.
Но я ведь не ангел, - возразил я, - и в глазах умирающего атеиста я вряд ли смогу сойти за него.
- Попробуй и увидишь, - сказало Прекрасное Существо, указывая на человека, лежавшего на соседней кровати, в ком он признал медиума.
Я поглядел на этого "медиума", и мне сразу же открылась история всей его жизни. Это был довольно грубый человек, трактирщик, к нему как нельзя лучше подошел бы один общеизвестный эпитет, от упоминания которого я, впрочем, воздержусь.
- Входить в эфирное тело этого человека?! - сказал я с отвращением. - Да я к нему и близко не подойду!
- Ах, какие мы привередливые! - сказало Прекрасное Существо. - Если бы я не знало тебя так хорошо, подумало бы, что ты - фарисей.
- Называй меня как хочешь, - ответил я, но с помощью этого тела я не стану производить никаких феноменов.
Прекрасное Существо рассмеялось.
- Но это же так просто, - сказало оно, как бы самому себе, - так просто и так убедительно.
Ангел подошел к спящему трактирщику (воздержусь от более резких эпитетов в его адрес), и вскоре над ним начала подниматься полупрозрачная субстанция. По своей земной привычке я протер глаза, потому что никак не мог поверить, что это происходит на самом деле. Чистый и возвышенный Ангел облачался в нездоровые излучения спящего медиума, и едва маятник настенных часов успел качнуться два десятка раз, как превращение было закончено, и полностью материализовавшийся, обретший способность говорить Ангел подошел к кровати Тома.
Заметив его, Том даже приподнялся на кровати от удивления и потрясения.
- Кто ты? - хриплым голосом спросил он.
- Я - ангел, - просто ответило Прекрасное Существо, и это была правда. - Я пришел, чтобы доказать тебе, что чудеса бывают, а ещё - сказать, что я обязательно встречу тебя по ту сторону жизни после того, как ты оставишь свое тело.
Мэри тоже видела и слышала его. Сдержав возвышенный восторг и удивление, она опустилась на колени: ведь ей тоже никогда раньше не приходилось видеть ангела, хотя ее вера и была настолько сильна, что могла бы сдвинуть горы.
- Так значит, это правда! - воскликнул Том. - Я не умру вместе с моим телом. А ты ... ты так прекрасен!
Прекрасное Существо и в самом деле так удачно произвело превращение, что смогло сохранить даже в чужом теле всю свою славу и ту удивительную красоту формы, которая придает столько очарования ангелам невидимого мира.
- Все мои сомнения исчезли, - сказал Том, - я верую и умру счастливым.
- Я обязательно приду тебя встретить, когда ты покинешь это тело, я не забуду, - улыбнулся мой друг. - А теперь - до свидания, до скорой встречи. Оставляю тебя на попечение Мэри, она ведь тоже своего рода ангел.
Вслед за этим заимствованная форма медленно направилась к телу спящего трактирщика, и в следующее мгновение мой друг снова стоял около меня в своем собственном, чистейшем естестве; только на его плечах и стопах остались темные пятна, похожие на грязь.
- Ничего, на свежем воздухе они скоро исчезнут, - улыбнулось Прекрасное Существо. Но разве это не стоило того, чтобы убедить душу в её собственном бессмертии?
Мы вышли под открытое небо, но только что пережитая сцена всё ещё стояла у меня перед глазами. И теперь, встретившись с чем-либо, что покажется мне недостойным меня, я всегда буду вспоминать, как самое чистое Существо из всех, что мне доводилось знать, облачилось в омерзительную оболочку грубого трактирщика, оставившую грязные пятна на его прекрасных плечах и сияющих стопах, как погрузилось оно впервые в скверну этого мира - во имя Любви.
17 апреля 1915
Сегодня вечером, 17 апреля 1915 года над передовыми позициями одной из воюющих наций прошло Великое Духовное Существо, чьё тело - это Разум, и которое действует исключительно посредством разума.
Настал тот час, когда некоторые из тех, кто храбро сражался за свою несчастную страну, смогут узнать, что их дело безнадежно проиграно. Возможно, в этот самый вечер это поймут лишь немногие; но их знание будет распространяться дальше, и вместе с его распространением наступит перемена в духе. Это очень грустно, когда приходится сражаться за безнадежное дело. Для этого требуется особенная преданность, редкая преданность.
Ну и какие же последствия мог иметь этот визит небесного Существа, удивляетесь вы? Потерпите, скоро узнаете. Я не часто позволяю себе пророчествовать. Я лишь излагаю возможные результаты известных мне причин. И вы можете делать то же самое, если не позволите своим личным пристрастиям восторжествовать над разумом. Для того, чтобы четко представлять себе следствия, проистекающие из какой-либо конкретной причины, разум не должен быть отягощен желанием; он должен быть беспристрастным, как вычислительная машина. Именно благодаря этой божественной алгебре Учителя могут заглядывать в будущее.
Когда на вопрос, адресованный вашей Высшей Сущности, вы получаете ответ в виде символов и изображений, знайте, что информацию для ответа внутренний человек получает как раз благодаря этой трансцендентальной математике. Ему известны такие причины, о которых вы сами ничего не знаете, и на основании этих причин он может предсказывать грядущие последствия почти с такой же точностью, с какой астрономы предсказывают наступление затмений. Я сказал - почти; потому что, имея дело с человеческими существами, даже самые великие Учителя должны принимать во внимание один непредсказуемый фактор - свободную волю человека. Направление её действия тоже можно предугадывать; но только предугадывать, и не более. Неожиданный всплеск свободной и непредсказуемой воли, и вот уже вводятся в действие совершенно новые причины, и вычисления можно начинать сначала.
Но в изучении непредсказуемого элемента воли есть и своя особая прелесть. Возможно, именно поэтому некоторые люди находят, что кошки - намного очаровательнее собак. Кошка - своенравное, непредсказуемое животное; таковы же и многие люди.
Великое Существо, проходившее этой ночью над линией фронта, в течение довольно долгого времени наблюдало за ходом событий на земле. Это был один из тех, кто служит Планетарному Духу Земли, распространяя среди человечества определенные идеи, когда наступает их черед сыграть отведенную им роль в истории. Я не могу рассказать вам многого о жизни этого Существа, поскольку и сам мало что о Нем знаю. Оно настолько совершеннее меня, что любые мои представления о Нем неизбежно должны быть крайне ограниченными. Вероятно, раньше Он тоже был человеком; но даже в этом я не уверен.
Мне говорили, что именно Он в свое время впервые внушил небольшой, но очень мужественной группе американцев уверенность в том, что рабство в Америке необходимо отменить; что именно Он внушил Колумбу мысль о том, что, отправившись на Запад, он сможет найти землю, хотя в этом случае и не смог заставить своего подопечного осознать тот великий факт, что там, по другую сторону западного моря, лежал огромный самостоятельный континент, разделяющий это море с тем, чьи воды омывают восточные берега Азии. Также ещё мне говорили, что именно это Существо помогло человечеству приобрести знания об электричестве.
Можете ли вы вообразить себе жизнь подобного Существа? Можете ли вы расширить свое сознание настолько, чтобы оно соприкоснулось с Его сознанием? Я откровенно признаюсь, что это сложно даже мне, несмотря на то, что я уже смог вспомнить так много из своего огромного прошлого и вычислить так много возможных следствий, проистекающих из причин, которые сам же я и создал в далеком прошлом, тех следствий, которым предстоит формировать мои будущие земные жизни.
Попробуйте представить себе самостоятельное, активно действующее Существо, лишенное, однако же, физического, и даже астрального тела; Существо, состоящее из мысли (то есть низшей субстанцией которого является мысль); Существо, влияющее на избранного им исполнителя его воли, непосредственно входя в контакт с его открытым разумом. Какие личные желания могут быть у такого Существа? Какие оно может иметь амбиции? Само это низменное и ограниченное понятие "амбиция" звучит нелепо, когда речь идет о мотивах, которыми руководствуется в своих действиях это Существо.
Мы здесь обращаемся к Нему по имени, однако выдать его вам мне не позволено. Это имя обладает огромной мантрической силой, и если вы станете часто его повторять, оно может поднять ваше сознание и ваши собственные вибрации на такую высоту, что вы уже практически не сможете продолжать жить в вашем физическом теле, и следовательно - не сможете выполнять ту работу, которая является для вас и привилегией и обязанностью на данном этапе вашей эволюции.
Ученики великих Учителей могут проходить под руководством этого Существа через определенное посвящение; но те, кто проходит через него, навсегда отказываются от обычной человеческой жизни. Они проникают в суть причин, что делает их настолько динамичными, что делает их личности и их мысли настолько могучими, что ради блага самого мира им не следует соприкасаться с ним слишком тесно; потому что жизнь всех вещей подчинена закону цикличности, и чрезмерное ускорение человеческой эволюции было бы опасным для самого человечества. Она может успешно протекать только с определенной скоростью. Превысьте эту скорость, и вы наверняка получите какую-нибудь катастрофу.
Я точно знаю, какого уровня должно достичь мое развитие, прежде чем я смогу пройти посвящение, которым руководит это Существо. И когда я достигну этого уровня, я уже не смогу, как сейчас, приходить и писать с вашей помощью, если, конечно, вы сами к тому времени не усовершенствуете на пропорциональную величину свое собственное сознание, потому что в противном случае мне пришлось бы ускорять естественный темп вашего духовного роста, что было бы небезопасно для вас.
С тех пор, как я здесь, я многое узнал об этих Существах, ответственных за высшую эволюцию человечества. В настоящее время даже достаточно просвещенные люди в основной своей массе были бы не в состоянии вообразить себе уровень их развития.
Эти Существа всегда одиноки и должны быть одинокими, хотя каждый из них знает о существовании себе подобных, своих коллег по работе. Представьте-ка, что вам самой приходится проводить целые столетия, тысячелетия и даже десятки тысяч лет в одиночестве, однако все это время напряженно думая, мысленно прослеживая весь ход эволюции - той эволюции, которую вы сами для себя уже давно прошли, прослеживая её с помощью одного лишь разума, ибо свою эмоциональную природу вы также уже оставили далеко позади; и делаете вы всё это не ради собственного блага, но лишь потому, что деятельность эта согласуется с великим законом другого Существа, которое еще значительнее и еще выше вас.
В некоторых школах учеников приучают к послушанию, но не для того, чтобы контролировать их действия в угоду Учителя, а для того, чтобы ученик смог сделать таким образом свои первые шаги по пути послушания Космической Воле. Ему придется еще очень долго идти этим путем, прежде чем ему будет доверена та работа, которую выполняет Существо, прошедшее этой ночью вдоль линии фронта одной из воюющих армий, излучая свет своей мысли и внушая ясность своей цели тем немногим, чья восприимчивость была достаточно развита для того, чтобы почувствовать Его присутствие.
Не жалуйтесь на усталость - вы, делающие еще только первые, самые легкие шаги на Пути, который однажды приведет вас к Учителям! Этот Путь действительно тяжел, как сказал один вдохновенный писатель - он всё время ведет в гору; но есть на этом подъёме и такие ступени, на которых путник может ненадолго остановиться, чтобы передохнуть и насладиться панорамой пройденного пути. Похоже, что и я сам достиг сейчас такой ступени, и хотя я по-прежнему беспрерывно тружусь, мой труд доставляет мне радость.
Ужасная битва, которую некоторым из нас пришлось вести с элементальными сущностями, теперь закончилась. Самое худшее из бедствий, угрожавших человечеству, по счастью, удалось благополучно предотвратить. Так что труд нынешний совсем не тяжел, в сравнении с тяготами той войны. Если бы мир знал, чем он обязан Учителям, которых большинство людей считает просто выдумкой! Но эти Учителя трудятся не ради признания и не ради благодарности.
Идите же по Их стопам, ибо это - единственный Путь, который может увести человечество от тех ужасных бедствий, которые совсем недавно грозили захлестнуть их мир. (Здесь я имею в виду не только возможную победу немцев.)
Великой целесообразностью продиктована необходимость держать в секрете от основной массы человечества определяющие эволюционные законы, управляющие жизнью планеты. Человеческий разум должен сперва возвыситься над узким кругом каждодневных проблем, чтобы вместить такое Знание.
Вы все пользуетесь словами, подлинного значения которых вы не осознаете. Вы говорите об ангелах-хранителях; вы говорите об аде и чистилище, об искуплении и о таинстве причастия. Причастие! Я мог бы рассказать вам о причастии, во время которого действительно вкушают тело и пьют кровь Господню; но я не сделаю этого, потому что вы расскажете об этом всему миру, а если вы это сделаете, существующие в мире силы зла вас уничтожат.
Но я и так уже слишком близко подошел к тем вещам, о которых не следует говорить, а потому я пока что пожелаю вам спокойной ночи - действительно спокойной, - а сам вернусь к своим трудам, следуя за тем светлым Существом, что прошло по полям сражений этим вечером.
18 апреля 1915
Вас, возможно, удивляет, почему те элементальные сущности, которые, как я уже говорил, развязали эту великую войну, именно в это время стали столь агрессивными? Почему они с такой неистовой силой набросились на человечество? Думаю, не будет ничего плохого, если вы узнаете кое-что о причинах этой агрессивности, тем более что вы уже видели достаточно много её последствий.
Тезис о том, что за последнее столетие человечество добилось большего материального прогресса, чем за предыдущие две тысячи лет, уже успел превратиться в обычную газетную банальность. Но этот рост не сопровождался соответствующим нравственным усовершенствованием, и потому злобным элементальным сущностям, которые опасаются за свою власть в своих же собственных царствах, удалось достичь столь значительных успехов в своих нападках на человеческую расу.
Но человек продвигался вперед гигантскими шагами не только в материальной сфере, некоторые его открытия и изобретения затрагивают и невидимые миры. Двери человеческого разума открываются теперь в неизведанные пространства эфирного мира, в котором живут эти сущности. Человек уже начал подчинять себе элементальные стихии, а это значит, что он может подчинить себе и элементальные сущности. Один американец уже настолько близко подошел к одной из великих и опасных тайн, что тем, кто боится слишком быстрого прогресса человечества, пришлось опустить непроницаемую завесу перед глазами его пытливого разума.
Оккультные общества распространились по всему миру. В прежние дни эти Общества были действительно тайными, и ни один человек не мог приобщиться к их знаниям, не пройдя предварительно через испытания, подтверждавшие его нравственную готовность к дальнейшему обучению и к овладению новыми тайнами. Но двери, ведущие в невидимое, теперь осаждает целая армия оптимистов-интеллектуалов, не прошедших через эти испытания. Любопытство побуждает их стремиться к тому, во что ранее были посвящены только аристократы духа. Демократия проникла даже в оккультные чертоги, и священные тайны были публично разглашены теми, чьи личные амбиции не знают границ. Обитатели невидимого мира сами оказались жертвами вторжения.
Теперь эти обитатели будут подчиняться Великой Душе, которая, как они знают, более могущественна, чем они сами. Они сбегаются на её зов как послушные дети и беспрекословно выполняют затем все её приказы. Но невидимые сущности очень ревниво оберегают свою свободу и подчиняются только тому, чьё превосходство не вызывает у них сомнений. Многие - да что там многие! - большинство из тех, кто ныне стремится открыть двери невидимого мира, не в состоянии управлять им; ибо властвовать над невидимыми силами во внешнем мире может только тот, кто уже установил контроль над этими силами внутри самого себя.
В предыдущем письме я говорил о нависшей над Америкой опасности Черной магии; но эта опасность существует повсюду. А что такое Черная магия? Вкратце её можно определить как использование тех самых сил невидимого мира в своих корыстных целях. Лишь после того как человек возвысится над самим собой, невидимые силы будут служить ему долго и беспрекословно.
Загляните в любую газету, и вы увидите там объявления от различных мужчин и женщин, которые обещают (за деньги!) сделать то, что достижимо только при помощи этих невидимых сущностей. Какое богохульство! Какая самонадеянность! И если бы авторы этих объявлений действительно могли претворять свои обещания в жизнь, это было бы пострашнее сыпного тифа. Подобные объявления пробуждают в сердцах невежественных людей всё доселе дремавшее в них любопытство, всю их амбициозность и весь их неуемный эгоизм. Эти неподготовленные дилетанты пытаются делать то, что Адепт не позволил бы себе даже в мыслях, ибо их действия направлены главным образом на то, чтобы подчинить себе свободную волю других людей; они стремятся воздействовать на суждения и желания других, руководствуясь при этом исключительно узкими и субъективными интересами тех, кто им платит. И ради этого они приводят в движение невидимые силы. Позволите ли вы ребенку забавляться зажженными спичками в пороховом складе? Однако как раз нечто подобное и творится в последние годы по всему западному миру.
Поэтому неудивительно, что невидимые сущности взбунтовались. Они покорно последовали бы за Учителем, но они противятся вмешательству дурака.
Но боятся они отнюдь не дураков. Напротив, они боятся только больших ученых. Человек достиг такого прогресса в науке, что теперь ему просто необходимо очистить свои мотивы, ибо в противном случае он будет уничтожен.
Вот еще одна причина того, что я так активно проповедую идею братства, пытаясь спасти людей от их же собственной глупости. Если ощущение братства станет всеобщим, эти эксперименты с неведомыми силами будут не так опасны. Тогда основная масса человечества приобрела бы способности Белого Учителя, чьи мотивы всегда бескорыстны.
Большие учёные ближе всех остальных подошли к той чистой деятельности, когда разум и только разум действует исключительно ради разума; подобным же образом действует то Великое Существо, о котором я недавно писал вам, - тот великий Посвященный, который служит миру, влияя в строгом соответствии с Законом эволюции на мысли определённых людей, избранных орудиями эволюционного развития.
Как мало знают люди об окружающем их невидимом мире!
Совсем недавно я проследовал за вами в Нью-Йорке в лекционный зал, так вот - он был переполнен невидимыми существами еще больше, чем мужчинами и женщинами в физических телах. Как вы сами прекрасно понимаете, именно в этом и заключалась причина охватившего вас тогда беспокойства. Целью этого собрания была организация структурного ядра Общества для исследования аномальных явлений, а именно - невидимого мира, некромантии и обрядовой магии. Безумство из безумств! Я услышал, как один из присутствовавших там мужчин выразил уверенность в том, что новообразованное Общество не будет, подобно Обществу Психических Исследований, отгораживаться от внешнего мира; но напротив, это Общество будет приглашать всех, кого интересует изучение невидимого, в том числе и репортеров. Пресс-атташе от оккультизма!
Позвольте мне описать здесь нескольких присутствовавших там слушателей, остававшихся невидимыми для всех, за исключением одного человека.
Над собранием зависло в нетерпеливом ожидании высокое, худое, голодное существо с химерическим лицом и брюхом голодной пиявки. Оно почти что с нежностью внимало ремам одного из ораторов.
Другое - обрюзгшее и полусонное - уже успело подкормиться с тех пор, как появилось в зале.
Еще одно - испуганное и измученное - пыталось найти выход; но никак не могло вы браться из ауры желания одного из участников этого причудливого сборища.
И еще одно - сильное и злобное - носилось с места на место в поисках новых жертв. Уж оно-то непременно будет присутствовать на собраниях этого Общества. Оно будет стараться поддерживать его жизнеспособность, потому что знает о том, какую великолепную возможность оно ему предоставляет. О том, что это за возможность, я предпочту умолчать.
Так для чего же вам посещать подобные места?
20 апреля 1915
Я уже писал вам о красоте мира; теперь я хочу написать о красоте войны, ибо у войны тоже есть свое великолепие. Все, что возводит человека к высшему пределу энтузиазма, - прекрасно; ибо что есть красота, как не излучение Света, вспышка той жизни, что являет собой Солнце в человеке?
Я сожалею о том, что эта война началась. Я видел страдания, муки, агонию, и через своё сострадание сам испытывал их. Все это, конечно же, наложило на меня свой отпечаток. Но, останься я в безопасности на одной из нейтральных звезд, я так ничего и не узнал бы о величии войны.
Человек стал слишком покорным, но так и не приобрел сопряженных с покорностью добродетелей; и эта война, таким образом, исполняет волю богов, вновь бросая человека в дикость, в первобытность, где находятся самые корни жизни, и откуда вытекает та живительная сила, что в будущем расцветет в виде веры - такой могучей, какой еще не видывал мир.
Страдание и радость вечно противоположны и вечно равны друг другу. Какое-то время человек может пребывать в нейтральном состоянии сытого полу-сознания; но когда к нему приходят обе крайности - радость и страдание, он уже не может пребывать в полу-сознании, он живет и бодрствует, и слава сияет над ним.
Могли ли Учителя предотвратить эту войну? Они могли бы задержать её; но её причины были сокрыты в сердцах людей, в невидимых силах, пребывавших как внутри них самих, так и во внешнем мире, и далее оттягивать неминуемый взрыв означало бы - препятствовать планетарным целям.
И те, что не убиты и не умерли, сейчас гораздо более живые, чем они были двенадцать месяцев тому назад, и даже так называемые мертвые суть не мертвые, но живые усопшие.
Мы отбросили назад силы зла, это правда; но битва, происходившая в нашем мире, - это всего лишь часть общей битвы.
Если вы не против, я расскажу вам историю одного человека, которого я знал еще в мирное время. Это был самодовольный субъект, погруженный своею сытостью в полусонное состояние. Он разглагольствовал о жизни, об этике и о гражданском долге, не выходя при этом за рамки привычных банальностей. Но что он в действительности знал о жизни, этике и гражданском долге?
Назовем его - Джонсон. Несколько месяцев он провел на войне, сражаясь за Англию и за спокойствие Англии; и теперь, когда он говорит о жизни, его речь наполнена смыслом, потому что жизнь для него теперь - противоположность и в то же время неизменная спутница смерти. Он любит жизнь, и от него исходит свет величия жизни.
У Джонсона был сын - единственный ребенок. Каждый отец поймет, что это значит.
Во время большого отступления, одним из руководителей которого был и Джонсон, он вдруг увидел своего сына - раненого, но еще живого. Лишь на одно мгновение отец обернулся к своему мальчику... а затем вернулся к своему отряду, чтобы не оставлять его без командира, оставив при этом своего сына на милость армии, опьяненной безжалостным духом завоевания.
Больше Джонсон не будет говорить банальностей о жизни. Он узнал, что такое смерть, и что такое муки неизвестности - вещь ещё более страшная, чем сама смерть.
24 апреля 1915
Вчера умер человек, мысленно повторяя перед смертью ваше имя.
Нет, он не был вашим другом, более того - вы никогда его не видели. Еще в прошлом году, находясь в Англии, он прочел предыдущую книгу, написанную мной с вашей помощью, и очень серьезно заинтересовался ею. В течение нескольких месяцев он мечтал о встрече с вами, но, будучи человеком скромным, он предпочитал не торопить события.
А потом разразилась война, и он вместе с армией отправился в Бельгию.
После своего первого боя он начал денно и нощно размышлять обо всех фактах и перспективах, изложенных в этой книге. Существует ли другая жизнь, продолжающая нынешнюю земную? Может ли человек вернуться, как утверждал это я, и может ли он передать женщине, все еще пребывающей в мире живых, весть о том, что чувствует он теперь среди "мертвых"? На самом ли деле я видел всё то, о чем рассказываю, и на самом ли деле я побывал в мире прообразов и в небесном мире, где я видел Спасителя человечества с агнцем на руках, и т.д., и т.п.?
Лишь в одном этот человек никогда не сомневался - в искренности того, кто записал это послание. Это он чувствовал инстинктивно, и ещё - благодаря особому англо-саксонскому духу рыцарства, который трудно понять представителям некоторых других рас.
Он часто беседовал в окопах со своими однополчанами о будущей жизни. Он часто молча сидел и курил, глядя куда-то в пустоту, и когда кто-нибудь из солдат спрашивал его, о чем это он так напряженно думает, он отвечал: "Я думаю о книге, которую прочел прошлым летом. Не знаю - правда ли все это". А когда его спрашивали, о чём эта книга, он начинал рассказывать о Письмах Живого Усопшего, цитируя по памяти целые предложения, или же просто излагал своими словами отдельные её сюжеты, объясняя при этом смысл разбросанных в ней тут и там различных философских концепций. Иногда обсуждения книги затягивались на весь вечер.
Вы никогда не были на войне ни как солдат, ни как сестра милосердия; и всё же вы побывали на войне.
По странному совпадению эта книга вышла в свет за несколько месяцев до того, как огромное количество человеческих душ было изъято из истории мира. Задумывались ли вы над этим? Лично я никогда не задумывался до тех пор, пока сам Учитель не указал мне на это.
Но нашего друга, который умер вчера, мысленно повторяя ваше имя, особенно интересовал один вопрос: удастся ли ему в том случае, если ему суждено пасть от руки врага, приготовить такой же "маленький домик на небесах", о каком мы когда-то писали, для девушки, которую он оставил в Англии и которую очень любил; и если он действительно построит этот домик, где будет ждать её, то сохранит ли она верность ему после его смерти, и придет ли она к нему по прошествии лет, и будет ли жить с ним в этом маленьком домике?
Этому молодому человеку довелось прочесть несколько сочинений одного американского мистика по теории о взаимодополняющих друг друга душах, и он верил в то, что оставленная им в Англии девушка как раз и была для него такой взаимодополняющей душой - подобной той, что я описал в своем рассказе о человеке, ожидавшем свою любимую в приготовленном им на небесах домике.
Но об этом он ни слова не говорил своим товарищам в окопах. Им он рассказывал другие истории из книги - все, кроме этой. Странно, что именно о самом желанном объекте своих мыслей мы не спешим рассказывать окружающим, по крайней мере - так поступают большинство из нас.
И еще один эпизод из книги вызвал у нашего друга особый интерес - это рассказ о женщине из невидимого мира, совершившей путешествие в Египет вместе со своим все еще живым мужем. Он размышлял, а сможет ли он, если вдруг умрет, отправиться в духовной оболочке в одно маленькое местечко в Северном Уэльсе (так он сам его называл), где он однажды побывал со своей возлюбленной, и которое они выбрали для своего будущего свадебного путешествия.
Однажды вечером он даже написал ей длинное письмо, в котором просил её приехать туда этим летом в случае его гибели, говоря, что попытается встретить ее там. Но затем, поразмыслив, уничтожил письмо, боясь, что оно навеет его невесте грустные мысли.
Когда же я заметил вокруг него тот особый свет, который начинает исходить от духа, скрытого внутри его носителя, в том случае, если этому носителю грозит скорое разрушение, я решил ждать поблизости, зная, что в скором времени мне придется прийти ему на помощь.
И вот наступил миг, когда его тело упало на землю, и от него начали отделяться тонкие тела. Я подождал совсем немного, а затем приблизился, чтобы пробудить дух ото сна, в который тот должен был погрузиться. Я подул на лоб астрального тела - ибо астральное тело тоже имеет лоб, вы не должны заблуждаться на этот счет - так вот, я подул на лоб астрального тела человека, который оказал большую честь нашей книге, думая в последние секунды своей жизни о ней и о нас.
Он открыл глаза и увидел меня.
- Привет, "Х."! - сказал он мне. - Я так и думал, что ты встретишь меня здесь. Ты молодец, не подвел меня.
- Да, я всегда был отличным парнем! ответил я. - А как это тебе удалось так быстро понять, что с тобой произошло?
- Просто я увидел тебя.
- А откуда ты меня знаешь?
- Я видел в журнале твою фотографию.
- Неужели я все еще похож на того старого увальня? - спросил я, потому что очень гордился тем, что мне в какой-то степени удалось вернуть свою прежнюю молодость и привлекательность.
- Да, - сказал он, - ты выглядишь в точности как на той фотографии.
- Странно, - ответил я. И тут я догадался, что мое собственное знание о представлениях этого человека обо мне как о старом судье, описанном в прежней книге, могло заставить мое тело трансформироваться так, чтобы он смог узнать меня, причем произошло это без всякого участия моей воли.
- Может, ты хочешь немного поспать? - на всякий случай спросил я его, хотя в его глазах не было даже намека на сон.
- Нет, "Х.", спасибо. Я хотел бы вернуться в Англию. Но у тебя, наверное, есть более важные дела, чем исполнение моих желаний и прихотей.
Я рассмеялся.
- Твои желания и прихоти так же важны, как и мои собственные, - сказал я. - Мы отправимся в Англию вместе.
И мы отправились в путь.
Над Ла-Маншем мы увидели пересекавший его транспорт с войсками.
Хотелось бы мне, чтобы все эти парни знали то, что знаю я, - сказал мой друг. Если бы они знали, какого хорошего товарища я здесь нашел, то сражались бы с удвоенным мужеством.
Вы, священники, не пугайтесь, когда вам приходится повторять - "Земля к земле, прах к праху", и провожать уходящие души всегда с торжественными лицами! И пусть не удивляет и не смущает вас беззаботная болтовня моего нового товарища - молодого солдата. Он чувствовал себя так, как будто находится в компании своего старого друга, и он уже понял, что смерть - не более свята, чем жизнь, и потому не требует особой торжественности.
Мы отправились в гости к девушке. В молодости мне часто доводилось наносить визиты дамам, но никогда я не испытывал такого любопытства как в тот раз, когда вместе с солдатом отправился навестить его девушку. И то, что она нас не видела, не имело никакого значения. Я уже успел к этому привыкнуть.
Когда мы, наконец, увидели ее, она расчесывала волосы - прекрасные длинные волосы, а на каминной полке под зеркалом, в которое она смотрелась, стояла фотография моего друга. И в тот момент, когда на ней задержался ее любящий взгляд, мой друг встал между фотографией и своей возлюбленной. Девушка вскрикнула:
- Боже мой, глаза! - они живые! - и уронила на пол гребешок.
Тут её разум озарила догадка, и она произнесла, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более торжественно:
- Дорогой мой, если это действительно ты, если волею судьбы ты и в самом деле пришел сейчас ко мне, то знай, что я люблю тебя и всегда буду любить. Мы обязательно встретимся на небесах.
Сказав это, она опустилась на маленький стул и залилась слезами.
Я оставил моего друга с нею; но время от времени я буду возвращаться, чтобы посмотреть, как у него идут дела, и со временем постараюсь преподать ему несколько уроков, от которых может зависеть его будущее благополучие. Мне не хотелось бы, чтобы он снова оказался вблизи от полей сражений. Для чего ему это? Он исправно послужил и заработал свою награду.
Возможно, как-нибудь в дальнейшем я расскажу вам еще кое-что о человеке, который умер, повторяя в мыслях ваше имя, да и мое тоже.4
25 апреля 1915
Всё более и более я восхищаюсь и удивляюсь своему знакомому, которого мы называем Прекрасным Существом. Наверное, мне никогда не удастся его понять, потому что мыслит оно совершенно не так, как мы.
Вчера Прекрасное Существо снова летало над полями сражений. Мне следовало бы написать вам об этом раньше, спустя несколько часов, как я у вас появился, но я решил не беспокоить вас, видя вашу усталость. Пусть это вас не смущает. Иногда Учителя Сострадания кажутся своим ученикам абсолютно бессердечными; но они знают то, чего не знают их слуги, - то, что самая трудная дорога ведет на самую высокую гору, на вершине которой их ждет отдых.
Итак, Прекрасное Существо летало над полями сражений. Представьте себе розу, выглядывающую из жерла пушки, птицу, нежно поющую в эпицентре землетрясения, жемчужину в потоке оползня или Ангела в аду.
Вы еще не знаете, что это значит - "поле битвы". Вчера в кромешном аду умирали тысячи людей. Грохот! грохот! грохот! - пока нервы не возопят от боли, и отчаяние не охватит душу. Расстаться с жизнью среди этого кипящего водоворота означало в большинстве случаев попасть в другой кипящий водоворот, еще более шумный и жаркий чем тот, что остался позади.
Как могу я написать вам о войне и пощадить при этом ваши чувства? Великие Учителя вовсе не стремятся щадить чьи-либо чувства. Они хотят, чтобы вы чувствовали и чувствовали без конца до тех пор, пока сама сила чувственной волны не поднимет вас наверх, к состоянию Адепта. А еще они хотят, чтобы вы думали и думали без конца, пока нестерпимый холод логики не откристаллизует окончательно вашу истинную сущность. Лед и пламень!
Если вы не желаете знать того, что пришлось выстрадать солдатам разных национальностей ради того, чтобы вы были свободны, значит вы недостойны этой свободы. Не избегайте страданий. Плевелы должны отделиться от зерен, чтобы из них смогли появиться ростки.
Души, умирающие за свою страну в аду сражений, приближают тем самым рождение нового времени. Страдая вместе с ними, вы тем самым рождаете новое в себе. Не ищите радости в годину скорбных трудов человечества, если только вы не находите радость в самом страдании. Да, я знаю, когда впервые и через кого эта великая идея проникла в ваше сознание. Но в этот час мировой боли - это тайна великих душ.
Когда ваши страдания затянутся настолько, что вы уже не сможете больше страдать, тогда полюса поменяются местами, и радость от страданий озарит вашу душу. И тогда ваше собственное прекрасное существо воспарит над полем битвы, на котором ваша низшая сущность будет лежать убитой.
В каждом из вас заключено прекрасное существо, та птица, что нежно поет посреди землетрясения; та роза, что нашла приют в раскаленном пушечном стволе; жемчужина, которой не страшен оползень; Ангел, что освещает ад.
Все обычные чувства человеческого сердца в это время обостряются. Ни один человек с началом этой войны не смог остаться прежним - ни один, в целом мире. Душа человечества пребывает ныне в муках. Нынешняя инкарнация человечества обернулась сама против себя и теперь рвет саму себя на части. Сердце человечества превратилось в пропасть, в которую люди пали настолько глубоко, что совсем перестали видеть в темноте. Стражам добра и зла пришлось бросать в эту пропасть свои пылающие факелы, чтобы таким способом, пусть неожиданно и бесцеремонно, пробудить от спячки тех, кто оказался внизу.
О, земные сердца, не погружайтесь снова в сон! Любите и жалейте друг друга, ибо боль одного - это боль каждого, и над полем битвы страдающей расы парит Прекрасное Существо.
Человечество - это Единое Целое, и в то же время человечество - это множество, и только вместе вы можете наследовать Отцу вашему, который на Небесах.
Вам знаком символ Розы-Креста. Лишь после того, как все ваши члены будут распяты на безжалостном дереве, лишь через боль ваших израненных и измученных нервов сможет раскрыть на вашей груди великая алая Роза Любви свои благоуханные лепестки, как раз в том месте, где сходятся перекладины Креста.
Всё человеческое в вас - это боль Креста, всё божественное в вас - это благоухание Розы, а вы сами - человек и божество - и есть та самая Роза-Крест.
И если вы уклонитесь от мучительной боли на кресте, которая к тому же не сулит вам поначалу ничего, кроме себя самой, то вам так и не удастся ощутить благоухание розы, которая тоже ничего не предлагает вам, кроме себя.
Не отказывайтесь от великого Посвящения, о люди всех рас. Не прячьтесь за стенами страха, когда к вам приближается великое Посвящение!
На ужасном кресте войны расцветет алая роза новой Расы. И её алая роза может расцвести на кресте смертной формы каждого человека.
Роза символизирует равновесие между Востоком и Западом, между восходящим и заходящим солнцем, между человеком и божеством. Боковые перекладины креста уходят в бесконечность, его подножие погребено в субстанции вечности, вершина пребывает среди ангелов и богов, а сердце розы присутствует повсюду. Она есть в сердце каждого из тех мириадов существ, что боятся прикоснуться к беспощадному дереву.
Каждый день я слышу крики тех, кто своими страданиями пытается искупить грехи всей расы. И когда они истерзанные лежат на поле брани, перекладины креста пронзают их трепещущую плоть, а в их сердцах распускаются лепестки розы.
Их убивает ненависть, но гибнут они за любовь, ибо любовь и ненависть противоположны друг другу и вездесущи. Их любовь к своей родине - это их призыв к искуплению, к единению с Богом, установившим закон Востока и Запада, Высоту и Глубину, противоположные друг другу силы - Любовь и Ненависть. Они приняли жертву. И теперь для них будут воскресение и жизнь, когда истечет их срок пребывания среди мертвых, срок их пребывания в аду.
А у дверей склепа они явятся Магдалине - той, чьи грехи были прощены за её большую любовь, и она призовет учеников, чтобы поделиться с ними вестью о великой радости.
Душа мира есть воскресший Христос, и ученики радуются, узнавая об этом.
Так как же я могу утаивать от вас великое событие, о котором возвестило время?
Душа мира была продана за тридцать кругляшков серебра, и мировой Иуда с именем Бога на устах запечатлел свой предательский поцелуй, и римские солдаты уже делят одежды.
Понтий Пилат умывает руки, не желая брать на себя ответственность, а его жена рыдает в своих покоях из-за того, что пренебрегли её сном. Жрецы Синедриона удовлетворенно качают головами, но завеса в Храме Человечества уже разорвана сверху и донизу.
Как же ты сможешь получить послание, если ты не страдал, о слушающий у дверей Времени? Кто же поверит тебе, если ты не постиг истину искупления? До тех пор, пока все члены твои не будут распяты на кресте, о мир, страдающий в этот час, Роза не расцветет!
Храните спокойствие и помните, что Бог - это Бог. Когда чувства спокойны, лепестки начинают раскрываться, радость начинает проникать в сердце и переполняет его, и тогда каждая частичка Креста оживает и начинает радостно трепетать в сердце Розы, и мир наполняется её ароматом.
И Прекрасное Существо - лучик Святого Духа - реет над Голгофой поля битвы.